Принцесса в лопухах
Шрифт:
Ирочка наморщила лоб и вспомнила:
– Нет, в тот раз никаких девиц Назарову не хватило. Потому что они вызвали две штуки, а их было – четыре мужика. И двое из них – жуткие начальники. И Назаров благородно отдал девицу старшему по рангу. Точно, Назаров был один.
– А он никуда не отлучался? – не выдержала Гутя.
– Нет... или отлучался... – не могла припомнить Ирочка. – Точно не скажу, я же за ними каждую минуту не слежу. Я им принесла что-то и вышла. Ой, а что это мы все про Жанку да про ее Назарова! Я вам лучше о своем парне расскажу!
–
– Ну и что? Мне от клуба муж нужен, а этот парень меня все замуж не зовет. Все ходит, смотрит, а замуж – никак. А без прописки он мне вообще по фигу! Я понимаю, что молодой, любит, но... – Ирочка вальяжно раскинулась на стуле, а поскольку стул к этой позе не располагал, получилось несколько вульгарно.
Ленка тут же опустила дамочку на место:
– Да какое там любит! Этим молодым от зрелых дам нужны только деньги. Любовь какая-то... Сейчас он с тобой, а через полчаса пожилую леди обслуживает. Фу, мерзость какая! Я б с таким никогда...
Подруги уже вовсю угощались вином. Потом начали угощаться коньяком, а следом соколом полетела водочка. Причем, чтобы десять раз не мыть посуду, пили все из тех же фужеров. И разговор их, ясное дело, становился все зажигательнее.
– Ой, я тебя умоля-я-яю! Она б никогда! – оттопырила губку Наталья. – А вот я, например, Ирочку очень даже понимаю. Потому что мой Шурик тоже – любит меня, а живет со старой грымзой. Просто ему нужны деньги и красота. А потому что он хочет студию, а у него денежек нет. И он приходит ко мне и страдает, приходит и страдает. А я ему чисто как любимая женщина, вот! Гутя, ну скажи же – страдает, да?
Гутя криво улыбнулась. Вот уж чего она не замечала в последние годы, так это мужских страданий по Наталье. Но попробуй, докажи.
– Вот! – обрадованно ткнула ей в лицо пальцем Наташа. – Видите – улыбается, знает!
– Ха! А Гуте откуда знать? Он что – при ней выл саратовские страдания? – не верила Ленка.
– Нет, он не выл, он вообще боится Гути, думает, что она сердитая, – объяснила Наташа. – Зато, сколько раз она ни звонила, я все никак не могла ее позвать, потому у меня Шурик был. Гутя звонит, а не зову, Гутя звонит, а я не зову! Но ничего. Вот скоро он переберется ко мне окончательно, тогда я такой фейерверк устрою! А вы все умрете. От зависти!
– Да я сейчас прямо и скончаюсь! – не верила Ленка. – От смеха! Он к ней переберется. Прыщавый подросток со взглядом мышиным! Чему тут завидовать?
– Сама ты мышь прыщавая! Скоро ему студию купят, и мы с ним будем кино снимать, со мной в главной роли. Обзавидуетесь тогда.
– Ой! Не могу! Платите деньги в кассу! Новый народный юмор! Натаха – Вупи Голдберг! – прыснула Ленка. – Да твой Шурик – просто альфонс. Причем не самого высокого полета. И с тобой он тоже только потому, что ждет, когда ты квартиру на него оформишь. А теперь на минуточку представь, что ему встретится сразу и молодая, и красивая! Такая, как я, а?
– Как ты-ы-ы?! – налетела на нее Наталья. – Да ты
Ирочка хлопнула еще полфужера водочки и горделиво рявкнула:
– Ноги должны быть как у меня! Вот!
– Господи, да откуда у тебя ноги, – отмахнулась от нее Наталья, как от назойливой мухи.
Но Ирочка не сдавалась:
– От попы!
– А надо – от ушей! Вот, смотри, у меня какие! Вот... так! Руками не трогать!.. И вилкой тыкать не надо. Это же... это же орган!
Гутя не стала больше смотреть этот славный спектакль, и без того она узнала больше, чем рассчитывала.
– Наташа, я пойду, хорошо? Мне очень некогда, – тихонько предупредила она хозяйку.
Та уже не слишком интересовалась Гутей, гораздо важнее для нее было сейчас заткнуть за пояс противную Ленку.
– Ты, Гутя, иди. Только не забудь про анкету... Ленка! Лен! А смотри, у меня какая осиная талия! Шестьдесят сантиметров!
– Так это у тебя шея! А талии у тебя и вовсе нет! – кричала в ответ Ленка.
Гутя ехала домой, и в голове у нее все переворачивалось. Неужели то, что она узнала...
Дома уже метались по комнате Аллочка с Варькой, а Фома терпеливо чистил картошку.
– Ну где тебя носит? – накинулись на нее домочадцы. – Ждем ее, ждем... Иди скорее, у нас все готово, становись картошку жарить.
Когда картошка была готова, а к ней еще выставили селедочку и салатик, руки сами потянулись к бутылочке с водкой. Уже через минуту в центре стола стояла запотевшая бутылка забористого пития.
– Вот честно говорю: водка к такой закуске – классика, – вздохнула Гутя. – Но я сегодня уже столько этого алкоголя навидалась...
– А мы – не только алкоголя, но и алкоголиков, – поддакнула Варька. – И в самом деле, пить не тянет.
– А мне завтра на работу, я не буду, – качнул головой Фома.
– Вот идиотство, даже выпить не с кем... – вздохнула Аллочка и убрала бутылку обратно в холодильник.
– Я сегодня с Назаровым говорил, – первым начал Фома.
Дамы раскрыли рты, и вилки замерли в их руках.
– Да вы ешьте, ешьте. Там ничего такого...
Рассказ и впрямь ничего нового не принес. Зря только больного человека потревожили.
– А мы... мы с Верой разговаривали, – сообщила Аллочка.
– И что? – в один голос спросили Гутя с Фомой.
– Ничего. Не она это, – буркнула Варька. – Не могла она Машеньку отравить. По ней сразу видно – не могла. Ее и в дом-то не впустили.
– И потом, – рассуждала Аллочка. – Если бы она и вошла... Она же никогда там не бывала, а требовалось быстро сориентироваться – найти детскую, отравить Машеньку, а потом незаметно исчезнуть. Вера уже несколько дней пьет. Она бы не сделала все с такой точностью, обязательно бы засветилась.