Принцип неопределенности
Шрифт:
Продолжив исследовать вещи неизвестного гуманоида, я нашёл бумажник, забитый тонкими негнущимися пластинками. Они были разных цветов и несли яркие надписи, выполненные причудливым шрифтом, словно бы родом из земли обетованной; местные деньги. Хомяк внутри меня обрадовался халяве, скептик предложил сдать их в музей, реалист продать нумизматам. Нашлась колода карт кислотно-алых и синих цветов, часть была окрашена в золотой и зелёный. Они тоже были подписаны тем же несуразным шрифтом.
У покойника имелся небольшой рюкзак, в котором кроме вездесущего песка ничего не было, в него я сгреб все остальные найденные вещи. Разбитую рацию после бесплодной
Пустая фляга не сулила ничего хорошего: мысль о смерти в раскаленной пустыне вгоняла в тоску. Её я тоже положил к остальным вещам. И флягу тоже.
Собравшись с мыслями, я вышел на свет. Красноватый камень, прикрывавший вход, сам встал на свое место. Не знай я о находившемся здесь захоронении - прошёл бы мимо. Не было ни одной приметы, никаких следов деятельности разумных существ, ландшафт не был облагорожен.
Меня окружала красноватая пустыня. Царила тишина, лишь ветер издавал причудливые звуки, огибая источенные временем скалы. В глазах рябило от ослепляющего света. Местный жёлтый карлик был беспощаден к этому миру, а Аполлон проклял его. Он уже начал краснеть, грозя скорой, по астрономическим меркам, смертью всему живому вокруг себя. Или же он будет таким всегда и переживёт саму галактику.
Я постарался запомнить причудливое нагромождение изъеденных скал: вдруг рассудок оставит меня окончательно, и я соскучусь по обществу лысого садиста?
Осмотревшись, я приметил развалины в нескольких сотнях метров отсюда. Они, располагаясь на возвышенности, представляли собой отличную площадку для обзора. Решительно зашагав в выбранном направлении, я осознал, что ещё сотня метров и всё в моей голове спечется, пот уже стекал по лицу, смешиваясь с засохшей коркой крови. Отпоров ножом низ штанов я соорудил нечто нелепое, но при этом закрывавшее голову от солнца. Да! Я всё-таки назвал это ублюдочное светило солнцем. По мне, так оно этого не заслуживало.
Продолжив путь, я приметил, что воздух был очень сух, а небо было неправдоподобно насыщенно-голубым. Как на Арракисе, подумалось мне - из-за низкой влажности. Тяжелая кобура постукивала о бедро при каждом шаге, напоминая о судьбе предыдущего владельца-неудачника. Только бы найти воду!
Изнывая от жары, мне удалось добраться до развалин, не менее древних, чем клятая гробница. Полуобвалившиеся массивные мегалитические сооружения, почти погребённые песком, намекали о неизбежном конце всякой цивилизации. Конкретно эту видимо прикончила близлежащая звезда. Она могла чертовски легко сделать это и со мной.
С трудом поднявшись на холм, я постарался осмотреться. Во рту пересохло, голова под этой звездой-убийцей разболелась ещё сильнее. В глазах рябило. Хотелось присесть в тени древних строений. Чудом сохранившиеся надписи на камнях гласили о том, что это храм некоего божества, охраняющего покой мертвых. Ух ты, я и читать эти закорючки умею! Переборов это желание, я стал осматривать окрестности. Если здесь задержаться, то единственное, чего добьюсь, так это надёжной охраны.
Вдалеке что-то блестело. Блестел металл. Глаза слезились, и я не мог точно определить расстояние до неизвестного объекта. Ровная, как стол, пустыня была скупа на ориентиры, а мне даже не было известно расстояние до горизонта, ведь оно зависело от радиуса этой планеты. Однажды я уже прошёл пару десятков километров под полуденным солнцем, не озаботившись надеть головной убор. Это не так сложно, как кажется. Будь звезда милосерднее,
Я обессилено сел, часто дыша, как загнанная лошадь. Выбора не было. Или умру здесь, или упаду по дороге, а может случится чудо, и там будут люди или вода. 'Используй Силу, Люк!' - Оби Ван Кеноби посоветовал бы так, верно? Вырвался хриплый смешок. Наверное, то неясное, что чувствовал я в гробнице, была именно она. Ощущалось это и здесь, но иначе. Посмотрев на манивший к себе блеск, я попытался мысленно приблизиться, рассмотреть далёкий маяк. Что-то там было, чудилось присутствие, а может, я перегрелся, и в преддверии теплового удара воспалённый разум обманывал сам себя, рисуя эскизы ложной надежды.
Одно не оставляло меня в покое - тот факт, что с моим зрением я вообще что-то мог рассмотреть на таком расстоянии. Или по дороге мне сделали лазерную коррекцию, или что-то ещё более необычное. И то, что неплохо было бы сначала дождаться ночи. Хорошая мысль приходит всегда не вовремя.
Плюнув на эти размышления (исключительно фигурально, конечно, учитывая сложившиеся обстоятельства), я поднял себя на ноги и зашагал в сторону "маяка". Каждый грамм груза тянул к земле. Пересохшие губы уже потрескались от жары. Я оставил при себе только оружие, патроны, деньги и пустую флягу - остальной хлам поглотила пустыня. Неведомые каменные звери бесстрастно смотрели вслед удаляющейся фигуре. Беспокойный ветер гонял песчинки по пустыне, перетирая их в ещё более мелкую пыль. Время в этом мире способно расщепить на мелкие частицы что угодно.
Я всё шёл и шёл, а время замерло, движение остановилось, даже ветер стих. Или я потерял всякую чувствительность? Все мысли уже давно покинули голову. Я уже не знал, сколько времени иду на этот далёкий блеск. Час, два, больше? Единственное что я мог сказать - он стал ближе. Несколько раз по дороге я падал наземь, подкашивались ноги. Перед глазами двоилось, спина вновь уперлась в песок. Наконец мне не удалось подняться.
Звезда зависла прямо надо мною, готовясь привести в исполнение приговор, выписанный нам всем ещё при рождении. Я достал пистолет из кобуры, снял предохранитель, упершись локтем в песок, отвёл затвор и, прицелившись в неё, сделал выстрел. Раздавшийся грохот заложил уши, при выстреле мелькнула ослепительная вспышка.
Через минуту я сделал еще один выстрел. Осечка! Ещё осечка, выстрел! Раскалённая гильза упала мне на ногу, оставив ожог. Я лежал и через каждую минуту делал по выстрелу. Частили осечки, стреляные патроны и гильзы летели в сторону. Кончились патроны в магазине, а я оглох окончательно и уже не слышал толком последних сделанных выстрелов.
В кармане куртки остались ещё патроны, но пока я их вытаскивал, большая часть высыпалась в песок. Проклятье! Ползая по дну этой печи для обжига и собирая патроны, я проклинал весь этот безумный мир и эту планету в частности, безоблачный голубой купол неба и кроваво-красный песок.
После выстрела затвор откатило, и он решил для разнообразия не возвращаться на привычное место. Заглянув в открытый патроноприёмник, я увидел, что в нём застряла разорванная гильза. Достав нож, я стал выковыривать лопнувшую оболочку: выяснил заодно, что гильза не медная и не стальная, а сделана из полимера неясного происхождения.
Я всё продолжал безумный салют в честь этого мира. Или на свои похороны, как повезёт. Хотя ствол приходилось перезаряжать вручную после каждого выстрела, патроны закончились очень быстро.