Принцип револьвера. Часть 3
Шрифт:
Ой, как же трудно объяснить людям то, чего сама толком не понимаю! И еще язык какой-то непослушный, и голова кружится... Ах да, доктор, сказала, что это от кофе. Но я старательно и подробно рассказываю им, о происшедшем со мной и Микой. Рассказываю как это ужасно, когда попадаешь в незнакомый мир. Не забыть бы еще рассказать, сколько странного в их собственном мире, наверное, сами они не заметят - они же тут живут... И я говорю, говорю, говорю... Как же противно, что язык такой непослушный!
– Никогда больше не буду пить столько кофе!
– сообщаю Хагену, прервавшись.
Кажется, он тоже за меня беспокоится. Вон Арта спрашивает, не было
– Не было, я абсолютно здорова, это все кофе, - сообщаю я в полумрак из которого слышатся встревоженные голоса Арта и Хагена.
– Хотя, - немного подумав, сообщаю я, - от всех этих скачков по мирам, можно и сбрендить.
– Ой, Артур, как же здорово, что ты жив!
– искренне радуюсь я, - В предыдущем мире тебя, наверное, убили! Там было так страшно!
– У нее были душевные потрясения?
– это уже доктор заволновалась.
Классные у нее туфельки, я тоже такие люблю, чтобы на небольшом каблучке, лодочки и легкие.
– ... у нее был выкидыш...
– доносится голос Артура.
Наивный мальчик. Какой выкидыш?
– Это был аборт! Ну сами поймите, я же думала что снова война будет! А тем более меня по мирам кидает... Нельзя. Ребенок это ответственность!
– кажется я все же плачу.
Наверное, я все же хотела его... Ребеночка от Мики! Но не тогда. Да и не было другого выхода. Ну а потом... Может быть, у него еще не успела образоваться душа? Это же был только эмбрион. Клетка...
– Ничего, вот прекратится весь этот бред, и я рожу Мике и сына, и дочку!
– громко объявляю я, хлюпнув носом.
– Хаген, почти час, надо прекращать!
– говорит у меня над самым ухом доктор Ли.
Все-таки она очень милая! И Хаген тоже милый, беспокоится за меня.
– Прекращайте, все равно ясно уже. И это... Лидия, дайте ей снотворное, пусть поспит. Это можно?
– надо ему сказать, что я совсем не хочу спать.
– Можно, только осторожно!
– докторша снова колдует над моей капельницей, ласково улыбаясь мне.
Я улыбаюсь в ответ и закрываю глаза. Слышу, как Ли что-то говорит, про "глубокое внушение", "зомбирование подсознания". Кажется они мне не верят. Уже проваливаясь, в сон я сообщаю:
– Да нет, никто меня не зомбировал. А ожоги... Это когда "ирокез" взорвался.
Чувствую, как мне задирают полу медицинской распашонки, но уже все равно. Я сплю... Или не сплю? Нет!!! Пусть это будет сон!!!
Разрушенные дома, грязная улица... Стремительная тень штурмового вертолета. Грохочут винты, машина несется совсем низко, едва не задевая брюхом разворочанную залпами артиллерии мостовую... Несется прямо на меня - раздавить, стереть, уничтожить! Вот вертолет уже совсем близко, а я стою, у меня нет сил даже кричать: во рту сухо. Сейчас меня не станет. Все ближе и ближе смертоносная птица... Уже можно различить пилота: черный шлем, линзы светофильтров подняты, бледное лицо... Мика?! Наконец-то удается закричать. Мой визг заглушает грохот пулеметов боевой машины.
***
Сумерки застают нас лежащими рядом под одним одеялом. Во рту сухо, давно столько не говорил. Мысли разбегаются, а голова тяжелая. Полежать бы подумать, да... Нет времени - совсем нет.
А вот подумать есть над чем. Думаю, слушая ровное дыхание Санни, кажется, она уснула. Может и к лучшему - ей нужно отдохнуть. От мыслей, от слов, от слез... Пусть наберется сил, они ей пригодятся. А я, не спеша, стараюсь разложить
Итак... Семь лет назад мой двойник из этой реальности, называю его условно Мика-дубль, убил отчима Санни, узнав, что тот ее изнасиловал... Мысль прерывается. Изнасиловал, а тот Мика его убил. А как бы я поступил, если бы узнал? Тогда, давно... Да просто. Пошел бы и вогнал заточенный напильник в жирное пузо мерзавцу. Благо, такие заточки или более "продвинутые" выкидухи были почти у каждого Соергартенского паренька.
"И не струсил бы?" - возникает резонный вопрос.
Не знаю. Может быть, это сейчас бы я мог струсить, а тогда... Тогда, наверное, нет. Цена жизни для мальчишек не велика, своей и чужой. Вот так вот. Кажется, старая загадка о причинах заставивших мать Санни убить отчима, окончательно решена - она защищалась. Или защищала... В моем мире. А здесь не смогла. И Мика отомстил. А он молодец, этот Мика-дубль. Жаль, мальчишкой был, отомстить смог, а вот избежать наказания за справедливость, нет. Наверное, об этом он просто не подумал. И хотя, на первый взгляд, дело было явным убийством в состоянии аффекта, тезке не повезло... Может, Судье было лень вникать в перипетии жизни какого-то босяка с Соергартена, а может еще что-то... Но вкатили ему по полной - пятнадцать лет.
Пятнадцать лет... Я отнял этот срок от своей жизни. Двадцать три минус пятнадцать - восемь лет. Если представить, что с восьми лет у меня не было бы ничего, кроме унылых стен тюрьмы, то... Представить (даже представить) не очень выходит. Мне повезло - я просто не знаю, как там, за высокими заборами, над которыми только и видно, что холодные отблески остекления караульных вышек. Видел я тюрьмы... Снаружи. И то мурашки бежали от суровости унылых зданий. А тут пятнадцать лет, изнутри, мальчишке... Неплохая плата за благородство. И хотя объявленная пять лет спустя амнистия ко дню образования Народной Республики стала для Мики ключом к свободе, домой вернулся не добрый спокойный мальчик (Да и был ли он этот мальчик вообще?), а жестокий волк с репутацией отморозка. Пять лет вне жизни и возвращение в страну, которая живет без закона. И ведь без всяких перескоков... Вернее мир один, жизни разные.
Я стараюсь переждать волну тоски, таращусь в темноту. Еще не хватало жалеть своих дублей, кто бы меня пожалел. И все же... Бабушка умерла, не дождалась. А Санни сохранила добрую память о первой любви, может и не удивительно... Что у нее оставалось в жизни. Тяжелая работа за которую платят гроши? Хотя, наверное, был и другой выбор. Наверняка был, Санни симпатичная девушка, но... Она умница Санни! И что ей оставалось делать? Я вспоминаю жалкую усмешку Санни и слова:
– Ну а что такого? Выбор простой: получать какие-то деньги и защиту или... Или бы меня драли даром, все кому не лень. А так... И было-то только раз, когда на работу принимали... Иначе работу не получить.
Хорошее здесь местечко. Если даже за идиотскую малоденежную работу кассира в круглосуточном маркете приходится давать взятку собственным телом... Хотя ведь у нее больше и не было ничего...
– ...я ж одна... была, - она будто оправдывается.
А это "была" она сказала хорошо. Так сказала, что я сразу почувствовал... "Одна" она не будет, пока я живу. Не будет просто потому, что я должен. Не ей... Той, своей Санни. И этому Мике.
"Защитничек, нашелся..." - попыталась пробиться здравая мысль, - "... тебе самому защита бы не помешала."