Принцип высшего ведовства
Шрифт:
…Он резко оборачивается. Скрюченный, полубезумный старик, глаза водянистые, бородка клочьями… Где же украденные жизни? И ничего, ровным счетом ничего не успевает сделать враг: меч в руке поет, сплетаясь с Даром и обретая силу Длани Господней, голова подлетает вверх, словно тряпичный мяч, в стену бьет тугой фонтан крови из разрубленных артерий и… Все. Конец.
… Джейн, бедная Джейн. Могла ли думать, могла ли провидеть Мария, что ей предстоит такое?
Она огляделась – словно пелена спала с глаз. Победа далась чересчур
Джейн, волоча по полу ставший неподъемным меч, подошла к обезглавленному телу. Коричневые пальцы на руке с длинными желтыми ногтями подрагивали, все еще пытались ухватиться за ускользающую жизнь. И вдруг сквозь складки старческой кожи проступило иное – гладкое, светло-серое…
– Это не он, – выдохнула Джейн, – это всего лишь демон!!!
Ее захлестнула ярость, доселе неизведанная.
Разлетелся в щепки дубовый стол, вспыхнула и сгорела потрепанная книга. Демон, демон, демон!.. Враг оказался хитер, а она, молодая дурочка, недооценила, думала, что Наставник все предусмотрел…
– Что же теперь делать? – Джейн в растерянности огляделась.
И ответ пришел сам собой: искать. До тех пор, пока не отыщешь, пусть даже и пролетят годы… Палач стал на след.
Я потерла слезящиеся глаза. За окном, в ватных шариках облаков, плавало алое яблочко солнца. Там была весна и жизнь – а здесь… Тишина и тайны, запутавшиеся в вековой паутине. Малика, Джейн, добрый ангел, Палач… Я понятия не имела, кто есть кто и при чем здесь, собственно, господа Крамер и Шпренгер. Но, верно, есть вопросы, на которые нам никогда не найти ответов – будь то сотворение вселенной или Мария-Джейн, плачущая в часовне Виндзорского замка.
Джейн
– Это самое прекрасное место на Земле из всех, где мне доводилось бывать! – она запрокинула голову, сквозь ресницы глядя на проплывающие мимо кроны гигантских вязов.
– Ты делаешь его еще прекраснее, – сказал он и смутился, – прости, я веду себя как мальчишка.
– А разве это плохо? Быть как мальчишка? Куда лучше до старости оставаться подростком, чем раньше времени превратиться в старика!
– Дженни, ты меня пугаешь. Нет, женщина не должна произносить столь умных фраз, иначе это уже не женщина, а ученый книжный червь, поглотивший сотни и сотни томов…
Они поглядели друг на друга и одновременно рассмеялись. Джейн пришпорила вороную кобылу, подарок сэра Артура Харвестера, и вихрем помчалась по дороге. Артур что-то прокричал вслед, но она не слышала. Мелькали темные стволы, каждый в три обхвата, изумрудные острова шелковой травки, солнечные пятна, смешавшиеся с голубым небесным соком…
Это было просто здорово, что она согласилась на предложение Артура приехать и немного погостить в его поместье! Здесь было так легко, так светло и радостно, что куда-то сгинули все страхи и сомнения – «В конце концов,
Даже дочки Артура приняли ее благосклонно. Старшей, Лиз, было двенадцать, младшей, Энни, – десять. Они все прекрасно поняли, эти мудрые, слишком рано повзрослевшие девочки, приняли как должное то, что их отец собирается привести в дом другую женщину, не-маму. Джейн чувствовала, что они не злятся и не ревнуют. Возможно, просто устали от одиночества и истосковались по ласке и теплу.
Джейн резко натянула поводья, отчего разгоряченная кобыла взвилась на дыбы. Позади раздался испуганный крик Артура, но – ведьма и не таких усмиряла! Она прижала ладонь к взмыленной шее лошади, посылая короткий мысленный приказ, и та, тихо заржав, тут же стала как вкопанная.
– Джейн! Дженнет! Все в порядке? – сэр Артур стремительно спешился, бросил поводья и бегом устремился к своей невесте, – я прикажу привести тебе другую лошадь. Даже представить не мог, что эта заартачится, прости.
Она снова рассмеялась, беззаботно жмурясь в ласковых лучах солнца.
– Не думаю, Артур, не думаю. Будь уверен, я управлюсь с любой лошадью из твоей конюшни.
И Джейн легко спрыгнула на землю, и тут же была подхвачена на руки.
– Ты мое сокровище, – пробормотал Артур, – отныне и на века.
Он осторожно поставил ее на ноги, извлек из прически неведомо как попавший туда молодой клейкий листок.
– Джейн, можно я спрошу кое-о-чем?
Ведьма смотрела в его серые глаза и, словно зачарованная, не могла оторваться. Там были свет и любовь, каких она никогда не видела в других газах, похожих на спелую ежевику.
– Конечно, спрашивай, – она ласково погладила пальцами лацкан замшевого пиджака. От сэра Харвестера пахло фиалками и совсем немного табаком, сочетание, сводящее с ума.
Артур несколько мгновений пристально вглядывался в ее лицо, как будто сомневаясь, а стоит ли вообще поднимать тревоживший его вопрос. Затем нежно взял пальцы Джейн и приник к ним губами. Прошептал:
– Моя прекрасная принцесса. Я все еще не могу поверить своему счастью. Но скажи, Дженнет, почему ты дала мне согласие? Я намного старше тебя, у меня двое детей… Наверняка тебе и раньше делали предложение?
«Хороший вопросец», – ведьма, продолжая улыбаться, взяла жениха за руку и повела по дороге. Лошади остались пощипывать траву, но о них не нужно было беспокоиться: Артур просто позвонит конюшему и велит отвести этих великолепных арабских скакунов в конюшню.
Джейн покосилась на Артура: с виду спокойный, но бледный от тщательно скрываемого волнения. В густой шевелюре цвета воронова крыла поблескивает первая седина, а лицо молодое, совсем – как будто сэру Харвестеру только-только минуло тридцать.
– Все просто, – шепнула ведьма, – я люблю именно тебя, и никого другого.
Отчасти Джейн сказала правду: в те мгновения она всем сердцем была влюблена и в Артура, и солнечный свет, и в шорох зелени над головой.
Он остановился, словно налетел на прозрачную стену.