Принцип "Земля"
Шрифт:
– А сколько штабов было уничтожено? Мы все время думали, что это из-за утечки информации. С ним в последние годы все чаще случались непонятные приступы, он впадал в раздражение и потом часами шептал одно и то же: "Ненавижу этот скрежет", и требовал заглушить тишину.
– Скрежет?
– Я тоже не могу понять. Когда его накрывало, с ним бесполезно было говорить. А если спросить его про скрежет, когда он в норме, его сразу накрывало.
– Может, поэтому он и не хотел с нами...
– Второй штаб на связи, - доложил Аким, перебив разговор Пелагеи и Глеба.
– Внимание!
–
– Венец, вы нас слышите? Это Пест. Повторяю...
– Да, да. Это Венец, - отозвался Томас.
– Приветствуем вас Пест. Слышим отлично. Наконец!
– В самом деле! Тоже рады слышать вас!
– Я уже думал, что мы опять на долго останемся без связи.
– Я тоже этого опасался.
– Хорошо, что быстро починили!
– Ну, вот! Вся Примула снова в сборе! Чаша тоже на связи. Мы их видим. Вы их можете пока только слышать. Канал упал, видео сегодня не будет. Ребята разбираются с ним, - пояснил Глеб.
– Томас, привет. Это Палаша. Как вы?
– Слышу тебя. Привет, дорогая!
– И полгода не прошло, как мы снова только слышим тебя! Но даже и так мы очень рады, - весело сказала Пелагея.
– Да ладно тебе, - зацепился Глеб.
– Мы планировали наладить связь к концу года, получилось через месяц, после связи с вами. Довольно быстро, я считаю, справились. И только последние дни сбой какой-то. А два месяца проработала. До конца года-то починим!
– Да, все отлично, Глеб. Томас, как вы там?
– Мы набираем людей. Нам не хватало как раз координации действий с вами. Теперь все изменится, - бодро отрапортовал Томас.
– Теперь, имея постоянную связь, мы сможем использовать и ваших специалистов. Сообщишь, кто у вас сейчас уже есть?
– попросила Пелагея.
– Хорошо, сообщу.
– А нам как раз нужен хороший акустик, - добавил Глеб, - который сможет выжать из звука всю возможную информацию. У вас есть такие люди?
– Я спрошу у ребят, разбирается ли кто в этом?
– ответил Томас. - А что за тема?
Томас махнул рукой, чтобы народ подтянулся поближе к нему послушать.
– Тема? Ну, ввожу в курс дела! Разбирал я на днях вещи отца и нашел там его старый ноут. Ему уже лет двадцать с лишним, не меньше, но все еще работает. По тем временам продвинутый, наверное, был. Слил с него информацию. Там много любопытных звукозаписей, где он разговаривает и спорит с разными людьми о подмененном правительстве, о целях нового правительства, о причинах захвата нашей цивилизации, о том, когда это произошло, и почему это сделано так мягко. Требует объяснений по поводу исчезновения дяди Авдея. Пел, помнишь его?
– Конечно, помню, - отозвалась Пелагея.
– Аким вчера просто рыдал у меня на плече, услышав разборки отца за дядю Авдея.
– Я представляю. Ему, наверное, как ножом по старой ране, - Пелагея тоже словно повисла.
Возникшую паузу никто не решился прервать сразу. Получилась минута молчания.
– То есть теперь, наконец, станет все понятно?
– все-таки осмелился заговорить Орест.
– Вряд ли, - продолжил Ярик.
– Ответов ему прямых, конечно, никто не дает. В основном он пытается найти подтверждение
– Может, найдем там какие зацепки, - предположила Пелагея.
– Именно их и хочется найти, - подтвердил Ярик.
– У нас тоже есть новость, - перехватила инициативу Пелагея.
– Теперь мне хочется поделиться. Мы уже не раз говорили о том, что потеря даже одного человека для Примулы это большая утрата. Помнишь, Глеб, мы говорили о лаборатории центра Крони?
– Да. Конечно, помню.
– Мы возобновили ее функционирование. Запустили всю аппаратуру, и там есть ученые, которые готовы продолжить свою работу.
Теперь и вокруг Глеба мигом скучковался народ. Такие новости хотелось знать всем.
***
Через несколько дней полного погружения в предоставленные записи Мад, гуру по звуку, которого разыскали коллеги по Примуле в штабе Венец, связался с Глебом.
– Еле дождался утра!
– начал издалека Мад.
– Он не выходил из штаба несколько дней, - пояснил Томас.
– Как зараженный! Принес такие агрегаты! Я такого даже в фильмах по археологии не видел!
– засмеялся он.
Мад, однако, не смутился. Он знал, что результат работы со звуком во многом может зависеть от аппаратуры. К тому же, ему, похоже, было просто необходимо, чтобы его рабочее пространство выглядело как космический корабль. В выкрашенном под цвет пустыни штабе его стол был теперь яркой точкой.
– Уши не распухли?
– улыбнулся Глеб.
– По ушам ничего не заметно, но ты бы видел его глаза, - ответил Томас.
– Мад, ты глазами что ли слушал?
– пошутил Глеб.
– Глеб, записи, конечно, разные. Сделаны в разных акустических условиях. Но скорее всего на одном оборудовании, - Мад, казалось, и не услышал, что Глеб и Томас шутили на его счет, и перешел к делу.
– Что в принципе облегчает. Ты, наверное, тоже заметил, что здесь две группы записей с разницей в два года. В обеих группах встречаются фрагменты с довольно странным очень тихим на уровне пяти-десяти децибел напоминающим скрип звуком. Непонятный звук. Он то пропадает, то появляется. И он есть не во всех записях.
– На что, ты говоришь, похож звук?
– переспросил Глеб.
– Ну, сложно сказать. Он непонятной природы. Это скрип, шорох, шелест, жужжание, шуршание... Что-то среднее, что-то в этом роде.
– Скрежет!
– выдал Глеб.
– Может. Тоже подходящее слово. Похоже.
– Не-е-ет! Это не просто подходящее слово! Это слово отца. И если все... А включи-ка этот звук.
Мад включил фрагмент записи.
– Звук очень тихий. На грани порога слышимости, - комментировал он.
– Но, тем не менее, его можно услышать, если вокруг нет постороннего шума. Он достаточно низкий, на него вполне можно и не обратить внимания. А разница записей в два года. Ты можешь пояснить? Были какие-то события?