Принцип "Земля"

Казаков Максим Георгиевич

Когда все наелись, он повлек всех за собой. Макар привел их к мемориальным доскам, так он их назвал сам. Последний блок в тоннеле перед дверью в зал и столовую справа и слева был без дверей. Стена была усыпана ровными рядами надписей на разных языках.

–  Вот. Смотрите, - начал излагать свое видение Макар.
– Здесь уже все похоронены. Вот наши имена. Так что то, что мы еще ходим, не говорит о том, что мы еще живы.

Он как мог жестами и мимикой, прикладывая руки к горлу, имитируя удушье, складывая руки у горла на манер Веселого Роджера,

пояснил, что считает всех уже мертвыми.

Остальные начали разглядывать стену. Надписи были расположены в неком порядке, скорее всего в алфавитном, но это можно было однозначно понять, только увидев знакомую письмоенность.

–  А вот, здесь дальше пошла латиница, - заметила Пейжи.
– Это все на "А".

–  Смотрите, - продолжал Макар, хотя знал, что его не понимают. Но язык примитивных жестов, плюс интонации позволяли донести часть информации. Таким образом, дальше и общались.
– Я думаю, что это все имена. И у каждого имени есть номер, это номер его комнаты. Свой номер я нашел. Пойдем. Пойдем, покажу.
– Он поманил их рукой, а показав на противоположную сторону коридора добавил.
– С той стороны тоже имена. Много имен.

Макар завел их в боковой коридор и стал считать проходы между такими же стенками, как и первая. Отсчитав довольно много, он свернул и стал считать столбцы.

–  Вот он я. Я здесь похоронен, - он последние несколько шагов до своей записи прошел похоронной походной, сделав прискорбное лицо, остановился и гордо показал на одну из записей.

–  Мэ-кэп, - прочитал надпись Майкл.

–  Макар! Ма-кар, здесь написано, - повторил Макар, как для неприлежного первоклассника, учащегося читать.
– И вот номер моей комнаты. Я в ней проснулся, в ней и живу.
– Он посмотрел на остальных.
– Понятно. Не врубаетесь. Ладно. Еще раз смотрите сюда, - он показали им свое имя и номер.
– Теперь пойдем. Далеко, но что делать. Торопиться, уверяю вас, нам некуда. Не понимаете словами, дойдет через ноги. Так у нас говорят. А надо было в школе учить русский. Так что считайте, что сами виноваты.

Он отвел их в свою комнату и показал надписи на двери.

–  Вот. Видите? То же самое. "Макар" и тот же номер.

Трое, говорящих на английском, начали что-то обсуждать между собой. И похоже было, что они пришли к какому-то единому мнению. Индеец показал на имя на двери, потом на себя и потом рукой в направлении обратно к спискам.

–  А. Теперь вы решили найти себя? Так я вам про это и говорил. Че ж вы сразу-то не въехали?
– сказал Макар.
– Пойдем искать. Только я не знаю, где ваши имена. Сами будете искать.

Искали, пока не проголодались. Но самое главное, что нашли только Майкла.

–  Хе. Тебе не повезло. Видишь первая цифра какая? Тебе туда.
– Макар показал наверх, имея в виду, что его комната будет на каком-то этаже.

Майкл спросил, мол, как туда попасть, где лестница.

–  Эээ, чувак! Лестницу я тоже искал. Не нашел, - помотал одновременно со словами головой Макар.

Пейжи не знала, на каком языке себя искать. Китайские списки нашли, но ее там не было. А тайские списки отыскать не удалось. Решили сделать перерыв и снова пошли в столовую.

Пока ели, Майкла не покидала мысль, как бы не забыть свой номер. Он поинтересовался у Макара:

–  Райт даун, [(англ.) Записать,] райт даун, - повторял он, изображая человека, пишущего ручкой.

–  Рай даун?
– ответил Макар, поняв по инсценировке Майкла, что тот интересуется карандашом.
– Да уж. В уме тебя не заподозришь. Ты здесь хоть что-то видел, кроме стульев?
– он снисходительно покачал головой.
– Все вы там дауны, что ли? Куда вам еще в рай.

В латинском блоке найти Пейжи тоже не удалось. А так же Бинэси и Кофи. А как может выглядеть их родная письменность, знали только они. Даже разделившись, они успели избить ноги и сломать глаза.

Макару эти поиски осточертели еще с тех времен, когда он искал себя. Поэтому, пока эти интернационалы ходили по мемориальным лабиринтам, он развалился на лужайке. К нему чуть позже присоединился Майкл.

–  А кто там ходит? Они уже пошли есть?
– спросил Макар, услышав разговоры в зале, смежном с главным коридором.

–  А, - откликнулся Майкл.

–  Они пошли туда?
– повторил Макар. Но, поняв, что спрашивать без толку, встал и пошел к двери в зал. Открыв ее, он воскликнул:

–  Мать честная! А вы-то откуда, касатики?!

А касатиков было много. Они посмотрели на Макара, и один из них даже ответил.

–  Мы звиткы? Цэ ты звиткы? Хлопци, ггляньтэ. А тут хтось е, - обратился Данило к своей компании.

Но с ними и раньше не удавалось ни до чего договориться, и сейчас они не оценили радости Данилы.

–  Не-е-е, вы слышите? Майкл, б..., ты слышишь?
– кричал, не сдерживая радости, Макар.
– Он хохол. Иди сюда, земляк. Дай же ж я тебя расцелую.

Макар бросился к нему в обнимку.

–  Гглянь. Чи ты росиянын будэш? Скильки вжэ я нэ чув ничого ридного? Ххтоб и сказав, що я зрадию побачыты москаля, так вбыв бы. Ххто ты?

–  Я Макар.

–  А я Данило. Ну, будэмо знаёми.

–  А эти кто?

–  Да, хтоб знав. Ни як нэ розумиють по-нашему. Антыхрысты.

–  А вы откуда взялись, я здесь уже черт знает сколько! Один все время. Вот только-только из леса подкатила бригада чуркобесов. Ни слова по-нашему!

–  Та мы злизлы. О! Бачишь?
– Данило показал на окно, на веревку, связанную из каких-то тряпок.

Макар где-то понимал по-украински, где-то не совсем, где-то догадывался, и Данило, с трудом переламывая привычное нежелание говорить по-русски, стал иногда переходить на русский язык, хотя знал его слабенько.

–  Как же я рад этой встрече, Данилко, - не унимался Макар.

Им двоим явно было, что отметить. И от такой радости они бы, конечно, напились бы вдрабадан. Но пришлось довольствоваться фруктовой трапезой и водой.