Принципы
Шрифт:
– Естественно, – спокойно ответил Родионов. – Эта информация представляет для следствия огромную ценность. Результаты экспертизы, метод убийства – субъект знаком с этим лучше нас. Но я не собираюсь давать ему информацию, в какой мере мы к нему подобрались. Поэтому вы не найдете там и отчетов криминалистов. Я даже устно вам не скажу, без записи. Слишком многое на кону.
– Я прекрасно вас понимаю, – с жаром сказала я. – Я лишь хотела использовать профиль как образец, чтобы было от чего оттолкнуться. Мои выводы будут такими же неверными, как у Дмитрия, но противоположными.
–
– Вспомни, что ты написал. Это даже не «желтуха», это уже «чернуха». За пределами объективных данных, которые могут быть определены криминалистической экспертизой – я не знаю, в какой мере ты добросовестно ей следовал, у тебя просто кошмар. Убийства совершены на сексуальной почве, это очевидно…
– Елизавета Лазаревна, – строго сказал майор, привлекая мое внимание, и кивнул мне за спину. Скучающая кассирша в отсутствии посетителей тщательно прислушивалась к нашему разговору. За соседним столиком на нас косились двое работяг в спецодежде газовой службы. Очевидно, я не заметила, что увлеклась и начала говорить в полный голос. Зал постепенно начинал пустеть, и стук вилок о тарелки перестал заглушать наш разговор.
– Прошу прощения, – пробормотала я и продолжила на два тона тише: – Дима, ты зачем хотел выставить на посмешище себя и своих коллег? Которых, прости за неприятную метафору, имеет закомплексованный извращенец, женоненавистник и импотент, компенсирующий сексуальным насилием свою половую слабость. Возможно, девственник. Еще бы написал, что его мама никогда не любила. Ты серьезно хотел, чтобы это напечатали?
Ростовцев пожал плечами.
– Мы должны заставить его отреагировать. Оскорбить.
– Ах, так это троллинг такой… Ты еще поучись панчам у Славы КПСС, если баттл еще не смотрел.
По непонимающим взглядам я поняла, что у них либо нет детей-подростков, либо они с ними недостаточно близки. Садясь смотреть со Львом «легендарный» баттл Оксимирона и Гнойного, я морально подготовилась к самому настоящему дну… Но была приятно удивлена, и даже матюки меня не смутили. Оказалось, что ребята неплохо владеют словом.
– Неважно, проехали. Ты мне лучше ответь, если наш маньяк такой дегенерат, то кто тогда вы такие?
– А что вы предлагаете, Елизавета Лазаревна? – спросил Родионов.
– Из того, что я знаю, вам противостоит опасный и безжалостный психопат. Почему бы не написать, что преступник имеет высокий уровень интеллекта? Как Ганнибал Лектор.
– Лиза, это расхожий миф. Психопаты не умнее обычных людей, – снисходительно возразил Ростовцев.
– Я знаю. Дело не в этом. Смотри, я напишу, что он успешный в жизни человек, возможно, творческой профессии. Его метод убийства – извращенно-утонченное социальное высказывание на тему танатической привлекательности полового акта как последствия сексуальной революции XX века. Такой перформанс оппонирования Фрейду – танатос, приходящий через эрос. Мы не будем оскорблять его, мы ему польстим. Мы почешем его ЧСВ, ведь люди склонны иметь о себе высокое мнение. Усыпим бдительность. Кто знает, вдруг он сам захочет что-нибудь о себе рассказать.
Дима не смог сдержать скептическую усмешку. Да, я, конечно, сильно
– Что-то я путаюсь, – сказал Родионов. – Разве изначальная задумка была не в том, чтобы он как-то напрягся, засуетился, разозлился? А теперь мы с ним играть собираемся.
– Если он образован и хорошо себя контролирует, то напрягать его неразумно. Он может надолго затаиться. Или вовсе уехать в Иркутск и продолжить убивать там. Я понимаю, что энские полицейские в этом случае выдохнут с облегчением, но у нас ведь другая целевая функция?
– Другая, – спокойно ответил Родионов.
– А если он эгоцентричный самовлюблённый нарцисс, то может наделать массу ошибок от повышенного внимания к своей персоне. В любом случае, лучше так, чем как у него, – я кивнула в сторону Ростовцева.
– Хорошо. Делайте, как считаете нужным. Перед отправкой статьи в редакцию, согласуйте ее со мной. И ещё… Добавьте, пожалуйста, в профиль для публикации запись примерно следующего содержания: несмотря на сексуальный подтекст, удары ножом нанесены с высокой точностью, хладнокровно, с большими временными промежутками, что может указывать на отсутствие у преступника возбуждения в момент убийства, а также на его возможное отношение к медицине.
Фраза была стройная и стандартная, будто из полицейского протокола. Видимо, сказывался опыт, и подобные фразы выскакивали сами собой, как по накатанной.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Информация была действительно ценной и важной.
– Пара слов не для печати, – сказал майор. – Возможно, ваш подход имеет смысл. Наш субъект, безусловно, жестокий садист, но, к сожалению, при этом не дурак. С какой-то особо мерзкой выдумкой, не каждый додумается.
Я поблагодарила его за согласие с моими доводами. Оказалось, он не так уж и неприятен. Дима молча слушал наш разговор.
– Значит, на том и порешили, – обговорив ещё несколько мелочей касательно публикации, Родионов, наконец, поднялся, пожал нам руки и вышел прочь.
– Пойдем, – сказала я Ростовцеву, задвигая стул.
– Ты не будешь есть? – удивленно спросил он.
Действительно, на столе были расставлены тарелки с недобитой едой.
– Теперь я понимаю, почему ты такая худая, – с улыбкой сказал он.
Нет уж. Если взялась, обязательно доем. Я молча села за стол и схватилась за ложку. Еда уже остыла и оказалась далека от моих стандартов, но они, по правде, весьма высоки. Если смотреть объективно – вполне съедобно.
После обеда Дима подвез меня домой, и я приступила к работе над статьей. На фоне включила телевизор – никак не могла избавиться от привычки создавать на заднем фоне какой-нибудь шум. Работа шла хорошо – доступных мне материалов было достаточно.
Но не все было так просто. Нужно ведь отложить что-то на потом – на случай, если придется делать продолжение, а новых материалов мне не сольют. Да и фантазию приходилось прикладывать старательно – издание может быть не готово к излишне натуралистичным подробностям, а времени на переделку нет. Конечно, меня подредактируют и подцензурят, но все же я не люблю, когда мои статьи переделывают. Предпочитаю сразу делать, как требуется.