Принуждение, капитал и европейские государства. 990- 1992 гг

Тилли Чарльз

Позвольте мне еще раз изложить основные моменты. Взаимодействуя друг с другом и (вместе) участвуя в международных войнах, правители в разных частях Европы занимались одним и тем же: они создавали и использовали в своих интересах способность к ведению войны. Впрочем, все и каждый осуществляли эту деятельность в самых разных условиях, определяемых тем уровнем принуждения и капитала, которые были характерны для каждой отдельной территории. Разнообразие комбинаций этих двух факторов проявлялось в различиях в организации классов, различиях в том, кто становился им врагом или союзником, различиях в организационных формах деятельности государства, различиях в формах сопротивления деятельности государства, различиях стратегий изъятия ресурсов и, следовательно, в различиях в эффективности этого изъятия. Поскольку же каждое взаимодействие завершалось

появлением новых организационных форм и социальных связей, то и особенности пройденного (в определенное время) государством пути ограничивали правителям возможность выбора стратегий в последующем. Вот почему даже государства, занимающие одинаковые положения в отношении принуждения и капитала, в разное время вели себя по–разному. Впрочем, между путями формирования государства интенсивного принуждения, интенсивного капитала и по пути капитал + принуждение — была большая разница.

Движение через принуждение

Рассмотрим путь через высокий уровень принуждения. На европейской части того, что сегодня является СССР, торговля была развита слабо и капитала не хватало. Здесь в 990 г. главным центром коммерции и производства был Киев — северное ответвление великого торгового пути, соединявшего Византию с Индией, Китаем и остальным цивилизованным миром. Киев находился также на другом, менее значительном торговом пути, связывавшем Балтику с Византией. Согласно преданию в 988 г. киевский князь Владимир сцементировал связь с Византией, приняв крещение в православие (византийский вариант христианства). Киевские князья, потомки викингов, отправившихся покорять земли на юге, имели мало власти над правителями других русских городов–государств и над региональными княжествами. На местном уровне земли оставались, в основном, во владении крестьянских общин. Как и в остальной Восточной Европе, землевладельцы принудительно забирали доход крестьян в форме податей, штрафов, платы за пользование землей, а также без ограничений использовали труд крестьян в своих поместьях. Однако у них не было возможности вмешиваться в то, как общины и домохозяйства управляли своими земельными наделами. Поскольку в этих краях земли были мало заселены, землепашцы легко могли бежать от угнетавших их хозяев, ища прибежища на землях других господ. Крупные землевладельцы страдали от частых набегов агрессивных степных кочевников. В целом, однако, на этих территориях господствовали относительно самостоятельные вооруженные землевладельцы.

К западу от Руси в 990 г. Польское государство росло благодаря покорению территорий, номинально принадлежавших Священной Римской империи. Оно расширялось и на восток; в 1069 г. польский великий князь повел свои войска на Киев и посадил на русский трон одного из родственников. На северо–западе государства викингов постоянно делали попытки расширить свои границы за счет польских и русских земель. Воинственное Болгарское государство играло мускулами на юго–западе России. Там же короли Богемии и Венгрии (причем последний был коронован недавно) обозначали зоны своего контроля. На западе Европы — в особенности на Британских островах, Иберийском полуострове и в Италии — захватывали земли завоеватели, постоянно выкатывавшиеся из Скандинавии и с Ближнего Востока, и создавали свои (сельскохозяйственные) государства; пусть и в небольших количествах, но они здесь оседали. Практически вся восточная треть Европы, напротив, превратилась в государства, взимавшие дань, господствовавшие на громадных территориях, где их правление было чрезвычайно слабым, если они вообще правили.

На Востоке захватчики–кочевники в это время угрожали всякому сколько–нибудь значительному государству и оказывали мощную поддержку аграрным государствам, которые они могли эксплуатировать. Когда число вторгшихся значительно увеличивалось и они уже не могли вести паразитического существования на теле существующего государства, некоторые из них постепенно оседали и создавали собственные эксплуататорские государства. Таковы были модели формирования государств в Восточной Европе в течение тысячи лет после 500 г. С устрашающим ревом неслись из степей друг за другом булгары, мадьяры, печенеги, монголы, турки и народы поменьше.

Вторжения с юго–востока продолжались и после 1000 г. и достигли своего апогея в 1230 г., когда монголы разграбили Киев и установили на его территориях свое господство. В это время монголы шли к тому, чтобы править на большей части Евразии, — от России до

Китая. В основном это «правление» заключалось лишь в требовании формального подчинения, получении дани, в том, чтобы отбивать других претендентов, а также в совершении время от времени военных рейдов на строптивых подданных. В течение двух столетий русские князья платили дань Золотой Орде (установившей свою столицу на нижней Волге) и признавали себя ее вассалами. При этом золотоордынские ханы принуждали правящих русских князей отправлять сыновей в монгольскую столицу, так что они становились заложниками повиновения своих отцов (Dewey, 1988: 254).

После XV в. эти атаки с юго–востока ослабевают и становятся реже, поскольку монгольская империя пала, а воинственные степные всадники обратили свое внимание на уязвимые и более богатые государства у себя на южном фланге. После захвата и разграбление татарами Москвы в 1571 г. прекращаются большие вторжения на территорию России. В XVII в. джунгарские монголы реально действовали вместе с русскими в покорении Сибири. Очень вероятно, что уменьшению угрозы из степей способствовали гибельные болезни (особенно чума) в евразийских степях и открытие в Европе морских путей, надежно заменивших древний караванный путь из Китая и Индии в Европу (McNeill, 1976: 195–196).

К 1400 г. Европа от Вислы до Урала была представлена большими государствами, включая Литву, Новгородскую республику и Золотую Орду. На северо–западе на Балтике господствуют Пруссия тевтонских рыцарей и Дания (временно включавшая Швецию и Норвегию). В первой половине XVI в. громадные великие княжества Литовское и Московское делят между собой ту часть мусульманских царств, которая протянулась с востока по северному побережью Черного моря вплоть до Венгрии, Греции и Адриатики. (В 1569 г. Литва объединится с Польшей на западе, создав громадное и плохо управляемое государство между Россией и остальной Европой.) В XVI в. промышленное освоение северного морского пути из Англии и Голландии в Архангельск укрепляет европейские связи растущего российского государства.

В результате завоеваний Петра I (1689–1725) и Екатерины Великой (1762–1796) Россия отодвинула свои границы, дойдя до Черного моря и временно до Эстонии, Латвии и Карелии. Оба эти правителя много содействовали вовлечению России в культурную и политическую жизнь Западной Европы. По окончании наполеоновских войн европейская Россия осталась примерно в своих нынешних границах, гранича с Пруссией, Польшей, Венгрией и Оттоманской империей. Оттоманское государство, выросшее из завоеваний (с востока), покрывало Балканы, а на западе доходило даже до узкой полосы австрийской территории на Адриатике. В XVI—XVIII вв. по всей восточной границе Европы сложились государства, контролировавшие громадные пространства.

В это время российское государство и экономика переориентировались с юго–восточного направления на северо–западное. Сравнительно с собиравшими дань государствами XIII и XIV вв. эти государства осуществляли действенный контроль своих границ и немалую власть над населением в этих границах.

Польша веками оставалась тем исключением, которое подтверждает правило, страной, где номинальный правитель никогда не мог управлять крупными землевладельцами и редко мог собрать их, чтобы предпринять значительное, скоординированное военное усилие. В 1760–е гг., когда польское государство все еще занимало территорию больше, чем Франция, ее национальная армия насчитывала всего 16 000 человек, в то время как у польского дворянства под ружьем стояло примерно 30 000 чел. Это было время, когда соседние Россия, Австрия и Пруссия имели армии в 200 000–500 000 чел. (Ratajczyk, 1987: 167). С созданием массовых армий великие соседи не могли устоять перед искушением захвата. В конце XVIII в. Россия, Австрия и Пруссия отхватили себе прилегающие территории Польши, почти ничего не оставив.

До XX в. на этих территориях концентрация городов была мала, и только небольшая ее часть входила в регион интенсивной европейской торговли. После 1300 г., когда сократился старый «торговый пояс» от Китая до Балкан (а также его продолжение на север к Балтике), и грабители–монголы перекрыли доступ к Средиземному и Черному морям, поредела сеть некогда процветавших городов, включавшая Киев, Смоленск, Москву и Новгород. Возрождение торговли в XVI в. умножило количество городов, и тем не менее здесь не было ничего похожего на густую сеть городов западной и средиземноморской Европы. Российское государство оформилось в условиях бедности капитала.