Припятский синдром
Шрифт:
— Спасибо вам, спасительница вы наша!.. — шмыгает носом Катерина, достает из-за спины огромный букет гвоздик. — Это муж ко мне пришел как раз, а тут такая радость!.. Так он вот… Вам, от всей души!..
— Вот этого не надо! — строго говорит Лариса Михайловна. — Зачем же тратиться?!.
— Да как же?!. Радость ведь какая!.. Вы же меня к жизни вернули!.. Возьмите, прошу вас!.. Он бы не знаю, что для вас сделал за это, ей-Богу!..
— Ну, хорошо. Спасибо!.. Иди к нему, Катюша, — Лариса Михайловна ставит букет в вазу, смахивая накатившие слезы. — С вами здесь совсем сентиментальной станешь!..
—
— Давай попробуем, — садится та на диванчик, отдыхая.
— Приснилось мне сегодня: будто идем мы с Денисом к маме... Царство ей Небесное!.. Она после смерти часто мне снится, я вам говорила… Так вот, идем мы к ней почему-то на пристань припятскую... Она вроде там в будочке такой живет, ну вот в каких мороженое продают... Подходим мы к пристани, а там на не замерзшей почему-то воде стоит огромный белый корабль... Я говорю: «Вот видишь, даже морские лайнеры к нам заплывали…» Вдруг этот корабль разворачивается и своим громадным острым носом плывет прямо на нас… вначале по воде, потом — по снегу… А мы уже около маминой будочки. Я быстро зарываю Дениса в снег... Вдруг с высокого борта на меня летит длинный толстый канат с петлей... Я отбрасываю его и тоже зарываюсь в снег у будки... Корабль крутится около нее туда-сюда, но будочка его к нам не пускает... Покрутился он так, да и поплыл восвояси... Я вижу, что опасность миновала, выбираюсь из снега сама, откапываю Дениса, и мы заходим в будку… А там на кровати мама лежит — под ледяным колпаком над головою... Я бросаюсь к ней, плачу, дышу на лед... И лед начинает таять... А когда он совсем растаял, мама оживает, поднимается в постели ко мне и улыбается... А я плачу, теперь уже от счастья, обнимаю ее и... просыпаюсь... Вот такой сон...
— Мне думается, что было у тебя какое-то мертвое дело, а теперь оно оттаяло... И сдается мне, что квартиру тебе уже выделили, только сообщить еще не удосужились!.. — объясняет сон Лариса Михайловна.
… Ирина с сыном покидают по-новогоднему украшенный мебельный магазин. Идут к автобусной остановке. Денис с трудом несет перед собой связанные вместе одеяло и две подушки, Ирина — свернутый матрац и раскладушку.
Они входят в подъезд девятиэтажного жилого дома. Поднимаются лифтом на восьмой этаж.
— Мама, в этом доме одни припятчане живут? — спрашивает Денис.
— Да, наверное…
— А это что здесь написано?.. Посмотри…
Ирина читает надпись, выцарапанную на щитке с кнопками этажей: «Шаровики!»
— Что это значит? — спрашивает Денис.
— Глупость какая-то... Пойдем, — подталкивает его Ирина в открывшуюся дверь лифта.
— Это твоя комната!.. — торжественно провозглашает она, когда они вошли в свою новую, пустую еще квартиру. — Давай пока сюда поставим раскладушку...
— Ой, мамочка!.. — обнимает ее Денис так, что она роняет на пол раскладушку и матрац. — Значит, скоро ты меня насовсем из больницы заберешь?!.
— Конечно же... Ну, все, все... Пусти, задушишь!.. Раздевайся… Приберем здесь, пока не стемнело, а то в комнатах света еще нет... Так что Новый год на кухне встречать будем... Но ничего, после праздников мы с тобой все наладим, купим мебель… и заживем по-царски, — радуется
После праздников — они вновь в мебельном магазине, где во всех отделах висят таблички: «Мебель только для чернобыльцев». Они выбирают дешевый диван и тахту, скромную стенку для жилой комнаты, ибо полученной компенсации на дорогую мебель им, конечно, не хватит. И только около кухонных гарнитуров они долго ходят, присматриваются. Уж для кухни можно позволить себе выбрать приличную импортную мебель, которая все равно вся — «только для чернобыльцев».
— Я могу взять этот гарнитур? — спрашивает Ирина скучающую продавщицу.
— Чернобыльцам, — безразлично отвечает та.
— Мы — чернобыльцы. Вот паспорт...
— Таких гарнитуров больше нет... Только что забрали последний...
— А этот?..
— Этот продан.
— А... такой я могу купить? — показывает Ирина на другой, тоже импортный гарнитур.
— Этот тоже последний... Здесь мойку переделывать нужно...
— Ну, хорошо, а что вы нам можете предложить?!.
— Вот есть один, Броварской фабрики... Берите, если хотите…
Они подходят к кассе. Ирина рассчитывается за отобранную мебель.
— По два червонца на брата — и получай!.. — слышит она, как сбоку тихо торгуется рабочий магазина с солидным мужчиной в галстуке.
— Сколько всего?.. — спрашивает тот.
— Стольник — нам!.. И ей — зелененькую, — показывает рабочий на женщину, сидящую за столом администратора.
— Добро!.. По рукам!..
Когда, рассчитавшись, Ирина подошла к окошку, где оформляют доставку мебели на дом, тот же рабочий догоняет ее и тихо спрашивает:
— Вам срочно нужно мебель доставить, не так ли?!.
— Да, хотелось бы побыстрей... У нас в квартире совсем пусто еще...
— Полсотни давай!.. Сейчас же погрузим и отвезем…
— Но мне сказали, что машин свободных сегодня нет...
— Давай деньги, хозяйка, и «все будет путем»!..
— Хорошо, — робко соглашается Ирина.
— Мам, — дергает ее за рукав Денис, когда отошел рабочий. — Нам та тетя сказала, что таких гарнитуров, как мы хотели, больше нет... А пока я на улице стоял, их уже три вывезли!..
… Вам идти! — сказали Ирине, когда подошла ее очередь.
— Слушаю вас, — участливо встретила ее замминистра.
— Видите ли, — волнуясь, подходит к столу Ирина, — мой сын тяжело болен… Ему нужна срочная операция... Вот наши бумаги... Я бы хотела, чтобы его оперировали за границей... Ведь сейчас весь мир готов помогать чернобыльцам… А мы из Припяти... Вот, посмотрите... Мы жили на окраине, почти у реактора… К тому же сын в тот день с другом еще на речку бегал... А теперь такое… — выпалила она устало и, без приглашения, опустилась на стул.
— Я вам сочувствую, — рассматривает бумаги зам. — Но помочь вам — увы! — нечем… Это не наша компетенция... Да и средствами мы не располагаем... Вы же знаете — нужна валюта…
— Но что же мне делать?..
— Право, не знаю... Обратитесь в Союз «Чернобыль», может быть, они... На телевидение… В этот их марафон, наконец…
— Они нас показывали в прошлый раз…
— И что?..
— Ничего… Как видите…
— Не знаю... Просите у них... Мы могли бы разве что дать путевку оздоровительную вашему сыну куда-нибудь...