Припятский синдром
Шрифт:
За столиком № 65, к которому подходят Ирина и Михайлина Васильевна, уже сидят два молодых человека: один в цветастой больничной пижаме, другой при полном параде — в строгом сером костюме с орденскими планками на груди.
Женщины, кивком поздоровавшись с ними, садятся за столик.
— Куда это ты собрался, Сашко? — спрашивает Михайлина Васильевна, снимая с подкатившей тележки свою и Иринину обеденные порции.
— Это для Василия, — шепчет ей Ирина, переложив рыбу со своей тарелки на салфетку.
— В ЦК поеду, — нервно отвечает рыжий, веснушчатый
— Мы с Сашком на одной шахте вкалывали — здоровыми были!.. Он еще и Афган прошел, не жалуясь на здоровье!.. А после Чернобыля — сразу хрониками стали!.. Год уже по больницам валяемся… — поддержал товарища худенький Иван.
— Приятного аппетита, мальчики! — старается вернуть внимание соседей к трапезе Ирина.
— Правильно, — поддержала ее Михайлина Васильевна. — И не спеши так, Саш, спокойно поешь и пойдешь в ЦК... Тебе силы нужны и спокойствие...
— Я требовал, чтобы они сделали анализ крови на хромосомные поломки, — горячится Сашко, механично поглощая обед. — Только так можно установить хотя бы приблизительную дозу… Но они ведь никому такой анализ не делают… А если делают, то тайно… И никто не знает, кто сколько хватанул... Три раза заставил я их взять на анализ кровь, и ни разу результат не сообщили!.. А мне уже эти болячки во где! — провел он рукой по шее. — Жена от меня ушла, не выдержала... Мне больше терять нечего, до Горбачева дойду, но правды добьюсь!..
Маленькая, круглая, как колобок, медсестра с добрыми ребячьими глазами и густой копной стриженых волос, щедро отмеченных сединою, подвела нескольких больных из своего гастроэнтерологического отделения к кабинету гематолога.
— Ну, птенчики мои, вот мы и прилетели, — подморгнула она им. — Стойте тихонько… Я договорилась, сегодня вас будет смотреть профессор… Первоклассный гематолог!.. — она подтягивает к себе Ирину, сует ей историю болезни и подталкивает к двери. — Иди первая!..
В небольшом, но уютном кабинете у окна стоит пожилой утомленный профессор. Он поворачивается к вошедшей Ирине, берет у нее историю болезни, жестом приглашает сесть, сам тоже садится за стол, листает историю. Звонит телефон. Профессор снимает трубку.
— Да... Я... Угу... Что, он на станции работал?.. Подвозил… Как долго подвозил?.. Сколько сейчас лейкоцитов?.. — профессор вздыхает скорее от усталости, нежели от сострадания к больному, о котором идет речь. В кабинет тихонько вошел Александр Васильевич, профессор кивнул ему. — Хорошо. Завтра в течение дня подъеду к вам, посмотрю… Должно быть, там острый лейкоз... Возможно, поражен костный мозг... Посмотрю, посмотрю... Всего хорошего!.. Я вас слушаю, — обращается он к Ирине, положив трубку и вновь изучая историю ее болезни.
— Я не знаю, что вам говорить…
— Угу, — нашел профессор анализы крови. — Ясно… Вы мясо, вообще-то,
— Вообще-то ем, а что?..
Александр Васильевич показал гематологу что-то в ее истории болезни.
— Да у вас тут еще атрофический гастрит, вот и не принимает организм железо… Придется помочь ему медикаментозно...
Александр Васильевич что-то шепчет ему.
— А что у вас с ногтями?..
— Вот, — показывает Ирина. — Уже почти год, то на одних пальцах больше отстают, то на других... Но перед этим все ногти будто иглой поколоты были...
— М-м… Это интересно... Вера Васильевна! — зычно позвал профессор. — Посмотрите-ка на эти ногти!.. Это на фоне ярко выраженной железодефицитной анемии, — поясняет он вошедшей из соседней комнаты дородной женщине.
Глаза профессора несколько оживились, но Ирине он говорит так же бесстрастно:
— Должно быть, у вас и раньше была скрытая анемия... А сейчас вот проявилась...
— Ну да... После стресса, — иронично усмехнулась Ирина и с вызовом посмотрела на лечащего врача.
Профессор взглянул на нее с нескрываемым любопытством и, неопределенно хмыкнув, вдруг спросил:
— Дети есть?
— Сын.
— Сколько ему?
— Десять.
— Как его здоровье теперь?
— Плохо... Кашель какой-то... Уже год не проходит!.. То неделями температурит, и тошнит его... То понос, то запор… Голова болит, поясница…Не знаю, что и сказать…
— Вам, голубушка, его обследовать нужно серьезно, не оттягивая... И непременно обратите внимание на кровь… Думаю, у него похожая картина…
— Приведите сына ко мне... я постараюсь помочь вам, — тихо говорит Александр Васильевич, выводя Ирину из кабинета гематолога, слегка придерживая ее за локоть.
— Вы?.. — высвобождает руку Ирина. — Чем же?..
— Я не знаю... Сначала стоило бы его посмотреть…
— Ну, так идемте со мной, посмотрите... Он лежит здесь недалеко, в детском диспансере...
— Что, прямо сейчас?.. Вы все-таки находитесь в стационаре и...
— Но я ведь пойду в сопровождении лечащего врача, — вновь с вызовом смотрит на него Ирина. — Или струсили?!.
— Идем!..
... — Ты почему не спишь? — проснулся Александр, и, обняв Ирину, шепчет ей на ушко: — Ну-ка, засыпай быстренько!.. Ты должна утром быть в форме... Спи-спи!.. — сонно бормочет он, нежно гладя ее по голове, и засыпает сам.
А ей вновь вспоминается...
… Пуща-Водица, дома которой будто нечаянно забрели в древний смешанный лес и заблудились в нем. На аллеях перед ВНЦРМ густо дымят осенние костры. Ирина в теплом больничном халате вместе с кареглазой, черноволосой соседкой по палате не спеша возвращаются с утренней прогулки.
Около ворот они видят пустой «Икарус» и чистенький микроавтобус. А у проходной читают объявление:
«Сегодня в 19-00 в актовом зале состоится концерт и встреча-диалог с украинскими писателями».