Прирученый любовью

Лоуренс Стефани

Подняв подбородок, она слегка наклонила голову в сторону двери. “Они действительно довольно замечательные - Летиция, Пенни, Кларис, и Джек. Я уверена, что им придётся принимать всю компанию в построенном порядке, когда наступит утро.”

Её тон был четким, бодро по-деловому. Определено. Стойкая уверенность пробивалась сквозь её черты лица.

Замешательство наполнило его. Разве она не чувствует себя … преданной? Судьбой, его сестрой, обстоятельством? Им? Он сделал вдох. “Я сожалею”. Он почувствовал, как его челюсть твердеет. “Все не должно было быть так.”

Её глаза

встретились с ним. “Нет,в том что случилось не было ни моей вины, ни Вашей. Независимо от того, чего мы желали , мы сталкнулись с ситуацией такой, как есть, и мы должны иметь дело с ней-сделать всё возможное . Для того, чтобы контролировать и заставить её работать на нас, а не против нас “.

Он мысленно зажмурился. Она вела себя, как будто то, что произошло, было некоторым лёгким отклонением вдоль их дороги. С проблемой они справятся, победят, и оставят позади.

Она не могла не понимать что происходит. Она должна была чувствовать себя принуждённой … должна была негодовать на ситуацию так же как он. Он припускал что-то здесь не так; он не пытался скрыть свой хмурый взгляд.

“Вы намного меньше расстроены, чем я ожидал”.

Взгляд, который она взглянула на него, был холоднее, твёрдой стали. Её черты напряглись; её тон стал более резкий. “Я не расстроена - я злюсь, нет я в ярости, но я не выжила из ума, чтобы позволить Сюзанне свободно играть нашей жизнью.”

Сила такого вида, которую он увидел , он прежде никогда не встречал в ней - сила,которую он связывал с Леди Осбалдестоун-излучалась от неё.

“Я не собираюсь позволить Сузанне украсть у нас то, чего мы, и Вы и я, заслуживаем. Я знаю, что Вы не понимаете, но я объясню позже”. Спустившись , она посмотрела вниз. “Это наше объявление?”

Он посмотрел на листок бумаги, о котором он забыл,что держал. “Да”.

Она протянула руку, пошевилив пальцами.

Он передал объявление над которым он и Хендли трудились.

Повернувшись, она держала листок так,что бы свет из окна падал на него.

“Ройс Генри Верайзи, десятый Герцог Волверстон, сын покойного Генри Верайзи, девятого Герцога Волверстон и покойной леди Кэтрин Дебрэйг, дочери четвёртого Графа Четершем, объявляет о своей помолвке на мисс Минерве Миранде Честертон, дочери покойного лейтенанта Майкла Честертона и покойной Марджори Долкейт”.

Она нахмурилась. “Много покойных, но …”

Выражение лица прояснилось , она возвратила объявление, встретилась с его взглядом. “Этого достаточно.”

“Так почему же, собственно, Вы больше чем просто” не расстроились”? Что это я не понимаю? ” Остановившись перед широким окном в спальне Ройса, с видом на покрытые ночью холмами, Минерва позволила себе расслабиться. Наконец.

Наконец они были одни; наконец она могла сказать ему о своих собственных условиях, и то что она подразумевала.

По его указу они ужинали приватно в его гостиной; она вошла в спальню, чтобы позволить Джефферсу убрать стол и привести комнату в порядок. Ройс следовал за ней; закрыв дверь под стук столовых приборов и тарелок, он прошёл через комнату, чтобы остановить сразу за ней.

– Она тяжко

вздохнула. “Я знаю, вы думали о том, когда мы покинули объятия друг от друга, чтобы избавить меня от испытаний перед несомненно жадно-любопытной компании внизу, я согласился не потому, что я чувствовала себя хрупкой или расстроеной, а потому что Ваш нрав настолько взрывной, что у меня не было веры вообще, что Ваши сестры или одина из их подруг не скажут что-то, что заставить Вас наброситься на них - и это не помогло бы нашему делу”.

Она развернулась к нему лицом. “Наше дело. С этого утра, это было наше дело.”

Она склонила голову набок, рассматривала его. Когда он присоединился к ней в гостиной, его ярость была ощутима, прозвучала в словах,которые он процидил сквозь зубы: ЭТО НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ ТАК.

“Я понимаю, почему Вы были в такой ярости. Будучи пойманым в ловушку, вынужденный брак не должен иметь значения для вас, но он имеет. Потому что вы знали, что это имело значение для меня. Вы были в ярости из-за моего имени-вашего тоже, но не напрямую. “

Инцидент дал ему то, что он хотел и над чем старался, чтобы получить её согласие на их свадьбу. Но вместо того, чтобы радоваться, он, аристократ, который крайне редко извинялся, смиренно принёс извинения за то, в чём не было его вины.

Потому что это было то, чего она не хотела, и так как он чувствовал себя защитником, ему казалось, что он должен был предотвратить это, но не смог.

Весь день, она смотрела,как он проявлял свою любовь в действии. С того момента на зубчатых стенах она наблюдала, как любовь изменила человека, привыкшего командовать всем в своей жизни раненный, потенциально злой зверь.

В то время как некоторая женская часть её радовалась такой сильной защите и поддержке, она должна была утихомирить его нрав, а не поощрять его.

Она ждала, пока он остынет, чтобы иметь больше шансов на то,что бы он поверил в истинность того, что она собиралась сказать. Она посмотрела в его глаза, как всегда слишком непроницаемые, чтобы прочитать в них что-то.

“Я планировала сказать это сейчас - этим вечером, как только мы останемся одни”. Она поглядела вокруг. “Здесь в Вашей комнате”. Она возвратила свой пристальный взгляд к его лицу. “В Ваших герцогских апартаментах”.

Шагнув вперёд, она встретились с его глазами, положила одну руку к сердцу. “Я собиралась сказать Вам, что сегодня утром, я решила принять Ваше предложение-когда вы сделаете его снова. То, что Вы можете смело делать предложение , зная, что я приму его”.

Наступила долгая пауза. Он оставался по-прежнему неподвижным. “Этим утром?”

Надежда боролась со скептицизмом, но надежда победила. Она улыбнулась. “Вы можете спросить Летицию, Кларис или Пенни для подтверждения - они знали. Вот почему я не расстроена, не расстеряна, и не несчастна. Ни одно из этого-я злюсь, да, но не из-за этого…” она широко улыбнулась, пусть он увидит глубину её понимания, полную уверенность и радость, что была в её сердце. “Я взволнована, восхищена, покорена. Независимо от действий Сузанны, независимо от их исхода, в реальности, между нами ничего не изменилось.”