Приручи, если сможешь
Шрифт:
А ещё… руки начинает потряхивать от напряжения, в голове вихрь мыслей, одна безумнее другой, потому что я, кажется, испытываю к нему тоже самое…
Люблю…
Стою оглушенная всепоглощающим страхом и безудержным счастьем одновременно. Такое вообще возможно?.. Возможно… И вдруг приходит настолько ясное осознание того, что за всё время, которое я провела рядом с ним, ко мне ни разу не вернулось то безысходное ощущение одиночества преследовавшего меня с двенадцати лет. А ведь оно было неотъемлемой частью меня даже
Богдан повторяет вопрос ещё раз.
Да! Хочу с тобой! Больше всего!
Киваю.
Просит озвучить.
— Я… с тобой…
Стеклянная защитная и сдерживающая сфера всех моих чувств разбивается вдребезги. Я — живая! Впервые за долгое, очень долгое время. Отвечаю на его требовательный, жадный поцелуй, растворяясь в нём, реагируя на мельчайшие изменения настроения, наслаждаясь силой и чувственностью, позволяя брать и отдаваясь до последней капли…
Бо-о-оже… Пусть это никогда не заканчивается…
Отрывается, жмурится от удовольствия, легко проводит ладонью по моей щеке, скользит по шее и заводит её на затылок, ещё раз притягивает меня и целует, на этот раз медленно и нежно, лишь неуловимо касаясь языком моих губ и зубов.
— Пошли домой, — зовёт тихо, подхватывая мою руку и поглаживая запястье, а следом прижимая его к своей груди. И только тут я замечаю, что всё это время он был в джинсах и одном тонком свитере.
— Ты с ума сошёл! Тебе нужно одеться!
— Да, при условии, что ты пообещаешь согреть меня, — усмехается и тянет по направлению к дому.
— Богдан, мне нужно съездить к себе. Несколько дел и я… вернусь.
— Я с тобой, — голосом не терпящим возражений.
Да… мой взгляд лучше любых слов. Отводит глаза, медленно выдыхает:
— Хорошо, сколько времени тебе нужно?
Продолжаю молчать.
— Ты шутишь? — высшая степень недоумения и чуть ли не восхищения моей наглостью.
— Как только со всем разберусь, я вернусь сюда… к тебе, — скрываю своё напряжение, потому что именно от его решения сейчас будет зависеть всё, что будет… или не будет дальше.
Обнимает меня и зарывается лицом мне в волосы:
— Регина, ты же понимаешь, что я и так иду тебе навстречу. Как насчёт твоих шагов? — интересуется он с некоротым вызовом.
— Ты прав, нам нужно об этом поговорить. Но у меня не так много времени, чтобы успеть уладить дела. Сама я справлюсь быстрее.
Не хочу оправдываться, но подобный разговор действительно необходим нам как воздух.
— Хорошо. Я могу звонить тебе, когда захочу? — и с едва заметной иронией добавляет, — я не буду злоупотреблять.
— Богда-а-ан, — облегченно смеюсь ему в плечо.
Поднимаю глаза и в сером дымчатом взгляде улавливаю тревогу и беспокойство. Поднимаюсь на носочки, стараясь приблизиться к уровню его губ и, повинуясь чему-то
— Люблю тебя…
А он не теряя ни мгновения, соединяет наши лбы и шепчет в ответ:
— И я тебя… люблю…
Состояние абсолютного счастья. Я испытала в этой жизни всё!
— Ты замерзнешь, — возвращаюсь к реальности первой, чувствуя его холодную спину.
— Пошли, я провожу, — перехватывает мою руку, тут же поднимая сумку.
Бросает на ходу несколько фраз Вадиму и тот быстро уходит по направлению к дому. Пытаюсь объяснить ситуацию с ним. Отмахивается и обещает поговорить об этом, когда я вернусь. Мне не хочется, чтобы из-за меня понёс наказание другой человек. Подходим к машине. Закидыаает сумку на заднее сиденье. Придерживает дверь, помогая мне сесть за руль. Вадим появляется вновь, держа что-то в руках. Богдан опять открывает дверь и мне в сумку отправляется коробка с подарком.
— Я же вернусь! — возражаю я.
— И я думаю, что мой тебе подарок во многом этому поспособствует, — настаивает он.
— Спасибо!
— Повторишь это по возвращении и желательно не только словами, — расплывается в улыбке он.
— Свой без меня не открывай, хочу посмотреть на твою реакцию, — улыбаюсь в ответ.
Ещё минутный упоительный поцелуй и я, снабженная полной инструкцией ведения машины в неблагоприятных условиях, выезжаю, молясь, чтобы это всё не оказалось сном и вот-вот придет время просыпаться.
Первый день нового года, дороги относительно пусты. Погруженная в какую-то сладостно-ленивую истому не замечаю, как добираюсь домой. Да, мне много чего нужно уладить и ещё раз всё хорошенько обдумать. Но радость, растекающуюся по телу теплыми размеренными волнами, ничем не перебить. Прикасаюсь рукой к губам, вспоминая его страсть и порывистость. Выгибаюсь на сиденье, плотнее сжимаю бедра, прогоняя вспыхнувшее возбуждение. Почти полдень, а это значит до вечера не так уж много времени. А потом… Щеки краснеют.
Проезжаю на территорию комплекса, приветливо улыбаясь охране и приветствуя их рукой.
Гараж. Выхожу из машины. Сумка. Тяжёлая, зато все пригодилось, вспоминаю с улыбкой. Не могу удержаться, тяну за молнию, открывая её и быстро выхватывая подарок. Сатина, ну, что ты как маленькая! Домой хоть дойди. Не могу, пусть у моего любопытства сегодня тоже будет праздник. Снимаю шелковую ленту, следом тончайшую обреточную бумагу и у меня замирает сердце. В руках оказывается футляр известного ювелирного дома. Того самого. Щелчок, приподнимаю крышку… Это он… Набор, который он увел у меня из-под носа на том закрытом аукционе. Держу его в руках, по которым в бешенной гонке носятся мои сумасшедшие мурашки. Серьги, браслет, ожерелье… вместо кольца, маленькая, свёрнутая свитком записка: "Хочешь и его? Подойди ко мне".