Приручи, если сможешь
Шрифт:
Мой стон разочарования. Богда-а-ан! Не из-за отсутствия кольца, из-за того, что его нет со мной рядом. Мелькает предательская мысль, что стоило согласиться на совместную поездку. В следующий раз!
Поднимаюсь на лифте. Открываю дверь в квартиру. Охранники предупредили, что Глаша уже здесь и ещё сантехник, какие-то неполадки в системе водоснабжения.
Что-то не так! Осматриваю взглядом прихожую и вдруг… замечаю какие-то тёмные пятнышки на полу. Присматриваюсь. Это кровь? Резко дергаюсь назад для вызова охраны, и слышу то, от чего меня мгновенно
— Ришка, дорогая! Ты не рада меня видеть?
Я не слышала этот голос восемнадцать лет.
Тварь!
Неужели ты всё ещё не сдох?!!
Глава 22
Богдан
Ворота закрываются, а меня не оставляет навязчивое ощущение, что я зря отпустил её одну. Нужно было настоять на совместной поездке. И что бы ты там делал? Да, все что угодно! Мало что ли дел, которыми можно заняться удаленно? Вопрос в другом, удалось ли бы тебе сконцентрироваться, когда она так близко? Только протянуть руку… такая красивая, сладкая и…
Намеренно заставляю себя встряхнуться и холод, который совершенно не ощущался до этого, растекается мощным потоком во всему телу, сковывая его. Ее близость согревала…
Принимаю горячий душ и понимаю, что оставаться здесь, где всё уже приняло её и теперь ждёт возвращения, будет очень непросто. Во всяком случае сегодня, когда все ещё настолько тонко и зыбко. Мне нужно время, больше времени, чтобы укрепить и подпитать нашу связь, в идеале сделать прочной и неразрывной.
Взгляд падает на мой подарок под елкой — темно-зеленая тисненая бумага, перехваченная тонким золотым шнуром. Да, мне интересно, но я обещал дождаться её.
Прохожу в кабинет, решая, что для работы мне сейчас не достает собранности, а поэтому лучший вариант — это поездка к родителям, да и повод уехать от них пораньше в кои то веки будет невыдуманным.
Замираю посреди комнаты. Досье. Оно может избавить меня от массы ненужных вопросов… Но ведь может подкинуть и такое, что… Что? Что, Герасимов, она должна была совершить в прошлом, чтобы разочаровать тебя?.. Посыл Артема был очевидным — жалость и сочувствие. Огибаю рабочий стол, открывая ящик и доставая папку, которую закинул сюда три дня назад. Кажется, что прошла целая вечность.
Переодеваюсь, в доме отца необходимо соответствовать самым высоким ожиданиям. Отправляюсь с водителем. Намерение ознакомиться с содержимым досье лопается как мыльный пузырь, стоит мне на секунду прикрыть глаза, я проваливаюсь в крепкий здоровый сон. Ничего странного, спали последние трое суток мы по остаточному принципу. Я ни на миг не пожалел об этом, нагло отбирая время на нас у нашего же сна.
У отца тишина. Вечная. Это первое, что я усвоил в детстве. Самое суровое наказание следовало за нарушение шумового режима. Передергиваюсь. Противно. Ничего подобного мне сейчас не угрожает, а мышцы помнят.
Дежурные поздравления. Подарки, которые они ни разу не открыли при мне и не выказали чуть больше благодарности,
А… и мамы почему-то тоже нет.
— Где мама? — уточняю я.
Долгий неприязненный взгляд из под полуприкрытых ресниц:
— Что-то по благотворительности.
Я явно вижу, что он раздражен и у него не получается соврать так хорошо, как он умеет делать это перед камерами.
— В первый день нового года?
— Добрые дела ждать не будут, — допивает что-то тёмное из бокала, грубо отправляя его на стол.
— Лучше скажи мне, с чего это вокруг ходят слухи о твоём романе с Сатиной? Уж что-что, но иметь с ней отношения это точно не твой уровень. Я не говорю о её деловой хватке, я о том, что…
— Я понял, о чем ты!
Вал негодования набирает обороты внутри меня.
— И? — продолжает он, видя, что сумел меня задеть.
— Не твое дело! — ставлю между нами стену, надеясь на то, что у него хватит ума не долбиться в нее, потому что отдача может совсем не порадовать.
— Моё! — зло и с вызовом.
Даже так?.. Разговоров в подобном тоне у нас было… по пальцам пересчитать. И не сказать, что они были необходимы. Он никогда не открывал мне ничего нового, ничего из того, что я бы уже не учел или не заметил сам. Отличная привычка рассчитывать только на себя и свои силы. Я учился на своих ошибках и отлично усваивал жизненные уроки. Отцовские наставления и поучения задним числом были по меньшей мере излишни. Но и преуменьшать его значимость в становлении моего бизнеса я не склонен. Все кредиты и крупные проекты были получены под его имя и благодаря его репутации.
Именно поэтому сейчас я всё ещё нахожусь в его кабинете и предпринимаю попытку мирно завершить разговор.
Не выходит. Он хочет этого конфликта. Почему? Интересный вопрос. Репутация Регины? Я в первую очередь подумал об этом. То, что говорится за спиной, меня мало волнует. Говорят обо всех, даже о родительском идеальном союзе ходят такие сплетни, что впору начинать подозревать их в двойной жизни. Высказать же всё в лицо?.. Регине не смеют. Опасаются. Мало ли в какую ситуацию попадешь и какая помощь тебе может понадобиться. А память у Регины Викторовны отличная. Мне? Сказать что-то подобное, о чем говорит сейчас отец. Не посмеют вдвойне. А если посмеют, то сразу же пожалеют…
Да, хлопот это добавляет. Делаю глубокий спокойный вдох. Но и жизни… Я впервые думаю о том, что хочу с кем-то делить свою жизнь. Нет! Не с кем-то! Только с ней и мне интересно, потому что это не та стройная картинка, которая прокручивалась в голове в мечтах об Энджи, где я определил ей точное место и правила, по которым она должна была жить со мной. С Региной каждый следующий миг — открытие и, как ни странно, ни одно из них меня еще до сих пор не разочаровало.
Веду рукой по гладкой ткани подлокотника кресла, а в памяти сегодняшняя ночь, когда этой же рукой я ласкал её возбужденную упругую грудь, скользил по обильно увлажненным нежным складочкам промежности… Выдох.