Приручить ёжика

Ефремова Тата

— Здравствуйте, Людмила Геннадьевна.

Рядом со мной стояла и учгьгбалась преподаватель по маркетингу с журналистики, очень милая девушка, сама недавняя выпускница Каратовского вуза.

— Ты Алина... Ёж, да? Что случилось? Двойка?

— Нет. Из...звините.

— А чего прощения просишь? Право на слезы прописано у нас в Конституции.

— Да? — удивилась я.

— Ну... может, я и утрирую. Зато ты сразу рыдать перестала. Любовь?

Я наклонила голову и кивнула.

— Бывает, — Людмила Геннадьевна поправила прическу. — Не расстраивайся.

Плакать можно, расстраиваться - нельзя.

— Потому что нервные клетки не восстанавливаются? — попыталась пошутить я. В такой неловкой ситуации я давно не бывала.

— Нет, потому что ты тратишь свое внимание на кого-то, кто этого совершенно, судя по твоему расстроенному лицу, не достоин. Он тебя обманул?

— Нет. Просто не замечает... считает другом. Я... никакая. Безнадежная трудоголичка.

— О-о-о, — протянула преподавательница. — Ну что тебе сказать? Есть такой популярный сюжет в фильмах: девушка долго ходит невидимкой, преображается, и ОН сразу начинает ее замечать. Ах, какой я Д}Т>ак! Где были мои глаза? Ведь вот она, та самая, единственная!... — Людмила Геннадьевна так все это изобразила, что я невольно рассмеялась. — Ты и без этого милая, Алина. Красивое платье, модная прическа, макияж - это для привлечения самцов, из животного мира, понимаешь? А мы люди. Однажды ты будешь усталой, разбитой, невыспавшейся, с размазанной тушью или с опухшими ногами. И что тогда? Пойдет искать очередную преображенную? Если он сейчас тебя не разглядел, не стоит это твоих слез. И, кстати, в природе самки обычно серенькие, это их защита. Хм... что-то Остапа понесло. Просто люблю секретничать в дамских комнатах. Тут все проще и человечнее.

Преподавательница скрылась в кабинке, а я деликатно поспешила прочь, крикнув:

Спасибо!

2

Вернувшись, Любцев меня отпустил. Выглядел академик довольным - сытым. Кормился он у нас в студенческой столовке, не брезговал. На следующий день Любцев посчитал мои пропуски отработанными. Золотой человек. Только алкоголик.

Можно было идти в общаг)'. У меня джинсы были грязными: курсовики на полках застоялись и стряхнули пыль веков прямёхонько на коленки. Ничего, у Киры, соседки по блоку, есть стиралка, напрошусь, мы дружим.

По дороге добрый боженька послал мне еще одного клиента. Клиентку. Ею стала...та-дам!... Кристина с третьего курса, любительница английских статутов с ошибками в сети, вроде «I miss your terrible», «Never dive up!» или «Live sucks». Читать ее английский было сплошным удовольствием. Мне, но не Новицкой, которую в народе величали Круэллой. Поэтому Кристина в который раз вылавливала меня после пар. В качестве «аванса» она покупала мне в соседнем с универом кафе манговый раф в большом стаканчике. Вот и сейчас она стояла с двумя стаканами кофе.

— Уф! Мля, Ёж! Где тебя носит?! Ты почему на сообщения не отвечаешь?

— Я ответила, что задержусь. Думала, ты не станешь ждать.

— Да куда я денусь? У меня зачет завтра. Меня без всех переводов не допустят.

— Сколько текстов?

— Три.

— Ни фига себе!

Раньше нельзя было подогнать?

— Да ты понимаешь... то, сё... Но ты ведь возьмешься, да? Мне надо, чтоб моим почерком и с моими ошибками. Иначе Круэлла поймет.

— Без проблем. Фирма гарантирует качество и достоверность. Мои расценки ты знаешь. За срочность пять сотен сверху.

— Да не вопрос!

— Ой, подожди.

У меня в рюкзаке верещал телефон. Ромка. Я прокашлялась и, поскольку' Кристина была одной из фанаток Горкина, демонстративно сердито рявкнула в трубку:

— Чего тебе, Горкин? Ты задолбал уже!

— Чё опять злишься, Ёжик? Мы с клиентом у фонтана. Клиенту' скоро на тренировку.

— Как? Уже сегодня? Так быстро? — я отпила из стакана.

Вку'с кофе показался мне странным, но я не стала обращать внимания, мучительно размышляя, как успеть принять у Кристины заказ и добежать к фонтану за пять минут.

— Ладно, ладно, никуда не уходите. Ты цены назвал?

— Конечно, Аль, первым делом. Клиент согласен.

Отлично! Полторы штуки на дороге не валяются. Андрюха... как его там... по словам Горкина, парень обеспеченный, потянет.

Лицо зачесалось: сначала веки, потом верхняя губа. Я у'же заканчивала просматривать задание, когда Кристина со страхом в голосе спросила:

— Аль, чё с тобой? У тебя веки опухли.

Я посмотрела на стаканчик в руках. Понюхала.

— Кристин, какой сироп?

— Клубничный. Я забыла сказать, манго не было.

— Крис, блин! У меня аллергия на клубнику!

Третьекурсница охнула и запричитала. Я выхватила у нее методичку и кинулась бежать. В аптеке купила антигистамин и бутылку «Ессентуков». Поздно. Лицо опухло, глаза превратились в щелки. Это дня три, не меньше, если не больше, у меня всегда так. Умереть не умру, а на мир буду смотреть в одну четвертую «оптики».

При виде меня у Горкина вытянулось лицо.

— Аль, у тебя...

— Я знаю.

— Э-э-э... ладно. Это Андрей. Это Алина. Я пошел.

Приятель двинулся прочь, оглядываясь. Класс ваще! Я мрачно посмотрела на Минакова. Тот равнодушно посмотрел на меня. Ничего такой. Спортивный, высокий, широкоплечий, на лице модная нынче поросль. Не красавец, конечно, с Ромкой не сравнить. Взгляд как бы вскользь. Мне сейчас такой взгляд и нужен. Сзади Минакова стояла, придерживая два дорогих и красивых велосипеда, высокая девушка. Смотрела она на меня... скажем так, пристально и увлеченно, брезгливо подняв верхнюю губу. Да ради бога! Хоть горшком назови, только деньги плати.

— Вот, — парень достал из кармана брошюру, помятую тетрадь в клеточку и такую же, но чистую и новую. — Нужно не так, чтобы супер складно, окей? Я на парах мало разговариваю. Не люблю лишнюю... поэтику.

— Угм, — прошамкала я, губы еще больше опухли. — Косноязычие входит в стоимость заказа.

На лице третьекурсника мелькнуло что-то вроде улыбки.

— Слушай, — он почесал висок под вязаной шапочкой. — Только одна проблема. Я деньги с карты не успел снять. Давай в следующий раз расплачусь.