Прискорбный скиталец
Шрифт:
– Маршал танковых войск.
– Я так и думал, - ответил фельдмаршал и пожал ему руку как равному. А остальные генералы отдали Удалову честь.
Удалов помахал им рукой из открытого люка. За спиной Удалова стоял замаскированный под клумбу генерал и прижимал к его лопатке пистолет. Планета казалась тихой, мирной и совершенно безлюдной. Генералы и солдаты растворились в траве и спрятались в стволы деревьев. Удалов проследовал на капитанский мостик и поднял корабль в воздух.
Прошло полчаса.
– Я вас презираю, - сказал Гнец, но тут ему стало плохо, и Удалову пришлось бежать за водой, чтобы привести товарища в чувство.
Генерал-клумба стоял в проходе, держа пистолет. Из ушей у него торчали цветочки, на плече вырос мухомор.
– Вы так всегда будете стоять?
– спросил Удалов, проходя мимо со стаканом воды.
– А что делать?
– спросил генерал.
– Первым делом снимите с себя эти ветки и траву. Мне за вами убирать не хочется.
– Вы хотите сказать, что можно размаскироваться?
– удивился генерал.
Но Удалов его не слушал. Он отпаивал Гнеца.
– Простите, маршал, - настаивал генерал, войдя за Удаловым в кубрик.
– Но как я размаскируюсь, если в любой момент могут появиться враги?
– Не могут, - ответил Удалов.
– Не догонят.
– Вы серьезно?
– Серьезно. Спрячьте пистолет. Еще выстрелит невзначай. Шелуху с себя снимите на кухне. И помойтесь немного. Жизнь в лесу вас не украшает.
Гнец пришел в себя.
– Корнелий!
– сказал он с горечью.
– Как ты мог меня предать?
– Послушай, - ответил Удалов, - мне это надоело. То ты говоришь, что согласен на все, только бы тебя не пытали, то вдруг начинаешь на меня кидаться.
– Но не такой ценой, Корнелий, не такой ценой!
– А какой?
– удивился Удалов.
– Ты предал моих соотечественников! Два миллиарда человек!
– Я, правда, выменял их на какое-то произведение искусства, но это была военная хитрость.
– А почему на борту этот тип?
– Чтобы держать пистолет и стрелять при первом моем или твоем подозрительном движении.
Гнец тут же снова потерял сознание.
– Господин маршал!
– раздался из кухни голос генерала-клумбы.
– А каким полотенцем можно вытираться?
– Ну вот, - проворчал Удалов.
– Даже полотенца с собой не взял. Возьмите голубое, - ответил он генералу.
– Это мое. А завтра что-нибудь сообразим. Если нужно белье, то мое вам подойдет. Оно в левом шкафчике.
Удалов не успел снова привести Гнеца в чувство, как вымытый генерал появился в дверях.
– Могу ли быть чем-нибудь полезен?
– спросил он.
– Вот так-то лучше, - сказал Удалов, оглядывая генерала.
Перед ним стоял мужчина средних лет, мирного вида,
– Сейчас будешь приводить в чувство Гнеца-18. Учти, что он мой друг, а никакой не пленник. Я сам тоже не маршал, а зовут меня Корнелий Иванович. Никаких людей мы продавать вашим милитаристам не намерены. У нас на Земле это не принято. Войны больше не будет. Маскировки тоже. Пистолет можешь выбросить в мусоропровод. А пока я тебя включаю в число членов экипажа в качестве юнги.
– Спасибо, - сказал генерал, и на глаза у него навернулись слезы.
– Я и не смел на это надеяться: мир и дружба.
– Мир и дружба, - согласился Удалов, а Гнец, который уже пришел в себя, все слышал и осознал, добавил:
– Ты, Корнелий, настоящий друг моей планеты.
Потом они втроем пошли на капитанский мостик искать новую свободную планету. На полпути Корнелий остановился и хлопнул себя по лбу.
– Забыл!
– сказал он.
– А что же мы от твоих генералов получили?
– Не беспокойтесь, Корнелий Иванович, - сказал бывший генерал, которого Удалов условно решил звать Артуром.
– Это генералам совершенно не нужно. Когда на нашей планете еще не было всеобщей перманентной войны, там жил один великий скульптор. И он изваял из изумруда статую женщины. Все знают, какая она прекрасная и ценная, но последние пятьдесят лет она была замаскирована, а недавно мы обсуждали, как бы разбить ее на части и продать какому-нибудь ювелиру.
Тогда они вернулись в багажное отделение и распаковали статую. Она изображала собой женщину изумительной красоты в человеческий рост и с распущенными волосами. Статуя была зеленой и полупрозрачной.
– Нет, - сказал Удалов.
– Статуе не место в багажнике. Поставим ее в кают-компании и будем ею любоваться в трудные минуты. А потом сдадим в музей или детский сад, потому что детям тоже надо приобщаться к прекрасному.
Пятая планета
Пятую планету отыскали лишь на четвертый день. Правда, планеты по пути встречались, но некоторые были негодны для жизни, а другие населены. За эти дни Артур стал всеобщим любимцем, потому что отличался добрым характером и изумительно готовил.
– Я, Корнелий Иванович, - признался он, - всю жизнь хотел стать поваром. Но повара нам не нужны, а нужны только кашевары. Я не люблю обижать других людей, но с детства меня учили быть жестоким. Вот я и терпел. Но больше в этом нет необходимости.
На планету сначала садиться не хотели, потому что с воздуха увидели постройки. Но так как устали летать без посадки, опустились.
Неподалеку был маленький городок, окруженный садами и полями. На лугу паслось стадо коров. Но никто не вышел встретить путешественников, никто не работал в поле и не пас стадо.