Прислушайся к себе

Уитни Диана

— Дарить людям подарки для меня огромное удовольствие.

— Да, я заметила. — Она почти совсем замедлила шаг и, потянувшись всем телом, остановилась под раскидистым дубом. Она не понимала, почему ее так тянет к Рику Блэйну. — Вы с помощью подарков желаете заполучить расположение людей? Но зачем? — спросила она внезапно.

Вопрос застал его врасплох.

— Но это не так, — возразил он удивленно и обиженно.

— Неужели? — продолжала язвить она.

Он нахмурился. Нет, он вовсе не обиделся, он как бы смутился — вопрос поставил его в тупик. И выглядел он при этом

довольно трогательно. Так же прозвучал его ответ:

— Возможно, материальное благосостояние не самое главное в жизни. Но оно приносит спокойствие и удовлетворение, особенно для тех, кто долгое время в нем нуждался. Я, например, прекрасно знаю, что значит мечтать о теплом пиджаке без дыр на локтях, о паре новых ботинок, которые никто до тебя не надевал, или о симпатичной игрушке под настоящей новогодней елкой.

— Ага, я так понимаю, ваша семья не была особенно богатой.

— Да уж. — Но в его взгляде не мелькнуло ни гнева, ни жалости к себе. — Моя мать работала в поте лица, чтобы только сохранить крышу над головой. У нее никогда не хватало денег на саму себя, у нее не было ни одного украшения, ни одного из тех элегантных платьев, которые превращают женщин в принцесс, пусть даже на несколько кратких часов.

Меня всегда очень огорчало, что другие имели все, в то время как у моей мамы, которая была центром моей вселенной, — ничего этого не было.

Его глаза вспыхнули необычным светом любви, когда он заговорил о своей матери, и эхом отозвались в душе Катрины.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Моя мама тоже трудилась до седьмого пота, чтобы заработать нам на пропитание. Когда была жива, конечно…

На лице Рика появилось тревожное выражение.

— Мне очень жаль…

— Это было давно.

— И все же сердце, наверное, болит до сих пор.

— Вы правы. — К горлу Катрины подкатил горький комок.

Рик немного потоптался на месте, затем плюхнулся в мягкую траву под густыми ветвями дуба.

Катрина присела рядом с ним, не говоря ни слова.

— Да уж, такова жизнь, она полна горьких и радостных случайностей. Ни один из нас не может знать, в какой момент наши любимые покинут нас. Мы все прекрасно понимаем, что ничто не вечно под луной, поэтому и стараемся радоваться жизни вместе с теми, кто рядом, наслаждаемся их присутствием и потом, когда они уходят от нас, пытаемся привыкнуть к их отсутствию, но, увы, все усилия бесполезны.

— У вас есть такой опыт, Рик?

— Я думаю, у нас у всех есть такой опыт. — Он сорвал травинку, скатал из нее комочек и размял между пальцами. — По большому счету жизнь ко мне благосклонна. У меня сейчас денег намного больше, чем мне надо для жизни. Поэтому я имею возможность делиться с окружающими. То, что вы назвали совсем другим именем. Почему, кстати?

Щеки Катрины покрыл жаркий румянец.

— В общем-то я не хотела… не хотела никого обидеть.

— Я и не в обиде. Мне просто интересно, почему моя добрая воля была истолкована как некая корысть с моей стороны.

Их беседа принимала довольно серьезный оборот. Они говорили о таких глубоких и личных вещах, о которых Катрина хотела бы молчать. Трезвый рассудок шептал ей

на ухо разного рода предостережения. Лучше молчать, лучше не открывать душу этому человеку, оставить все как есть. С чего это она вдруг разоткровенничалась! Наверное, в этом человеке сеть нечто, что разрушает всю ее настороженность, все барьеры, вытягивает из ее души самые глубокие секреты, самые сокровенные мысли, которые она давно похоронила или прятала от внешнего мира.

— Подобного рода доброта — один из видов валюты, — неожиданно для себя самой высказалась Катрина. — Люди пользуются ею, рассчитывая получить взамен доброе отношение. Своего рода бартер.

Некоторое время Рик в задумчивости смотрел на нее.

— Вы в этом точно уверены?

— Так меня научила жизнь. Возможно, это звучит цинично, но так оно и есть на самом деле. Ведь если подумать над этим серьезней, то становится ясно, что большинство людей рассчитывают за свою доброту кое-что получить взамен. Ну, например, вы только что признались, что, делая подарки другим, вы сами чувствуете себя лучше, вам самому это доставляет удовольствие. Таким образом, любой психолог вам объяснит, что вы делаете подарки другим лишь для того, чтобы лучше себя чувствовать, получать удовольствие. Конечно, это вполне благородный мотив поведения, и все же он остается мотивом.

Когда она взглянула в сторону Рика, то с удивлением заметила, что он на нее и не смотрит. Его взгляд блуждал где-то в стороне.

Создавалось впечатление, что ее слова вызвали в нем целую бурю воспоминаний.

— Похоже, вы верно разобрали мотивы моего поведения, ваша логика безупречна. — Тень улыбки коснулась уголков его губ и разлилась в глазах. — И в то же время вы абсолютно не правы.

Она нервно рассмеялась.

— В чем же именно я не права?

— Вы не правы, — сказал он медленно, — потому что я знаю один случай совершенно бескорыстной и беззаветной любви и доброты, которая ничего не требует взамен, лишь любит сама и жертвует собой во имя любви.

— Вы говорите о матери?

— Догадались!

Катрине безумно захотелось прикоснуться к нему. Она провела пальцами по тыльной стороне его руки и накрыла ее всей ладонью. Его рука оказалась такой теплой и сильной, что она удивилась. Странно, но раньше она и не замечала, какой он сильный, какие крепкие у него руки. И тем не менее, заметив это сейчас, она не вздрогнула, не обмерла от желания. Она просто отметила это, и все.

— Мне кажется, — проговорила она, — что любовь матери к своему ребенку — чувство удивительной чистоты, самое лучшее чувство, на которое вообще способен человек. В этом плане вы выиграли спор.

Рик рассмеялся. Его лучистые глаза светились откровенной радостью.

— Ну надо же! И каков же мой приз?

Засмеявшись в ответ, Катрина невольно заметила, что се ладонь все еще накрывает его руку. Отодвинувшись в сторону, она погладила траву рядом с собой, стараясь не замечать пристальный взгляд Рика.

— Будьте осторожны, а не то я продолжу нашу дискуссию, и вам придется выслушать аргументы в пользу моей точки зрения: человек — натура эгоистичная изначально, — сказала Катрина.