Пристрелочник

Бирюк В.

Разгромленная армия не опасна для противника. Но очень опасна для гражданского населения. Следы мы видели по дороге к Янину: сожжённые поселения на берегу. Что там внутри, дальше от берега — не знаю. Но есть надежда, что разгром союзников-булгар и грабежи союзников-меря «вправили» части аборигенов-мари мозги.

«Только мне ль тебя учить, Как необходимо жить, С кем не спать, а с кем дружить, Все гадая, Что такое слово честь, А где-то чушь,

а где-то лесть, Ведь ты права, какая есть, молода, Молодая».

Этот молодой, всего полвека как сформировавшийся народ, мне учить: «Как необходимо жить» — не с руки. Забегаюсь по лесам. Может, похлебав собственной крови, подышав дымом на отеческих пепелищах они сами поймут: «С кем не спать, а с кем дружить»?

Вот почему я и отпустил Мадину. Да ещё и с подарками. Чтобы она рассказала, что я — хороший. Или — плохой, но — лучше «жить дружно».

На Марину (Малинче) — наложницу Кортеса, которая «через немногие дни выучила кастильский, чем избавила Кортеса от многих затруднений, что казалось чудом и было очень важным для обращения туземцев и утверждения нашей святой католической веры» — она не тянет. Или русский сильно сложнее кастильского наречия?

Но есть надежда. «С людьми надо разговаривать» — обязательный элемент агрессивного маркетинга. Из серии: «Как бы эффективно продать наш, типа нестандартный, продукт?».

Мой продукт: сильно прогреснутая нерусская Русь. Ну и как это продвинуть без разговоров? А для этого надо хотя бы язык знать. Хоть кому-то. Как попандопулы без этого…?

Так, об этом я уже неоднократно…

* * *

Забавно. Мы оба с Ильёй оказались правы. Мадина с Гладышем не вернулись в установленный срок. Мне это вспоминали, упрекали ошибочным решением. Я многозначительно хмыкал: «ещё не вечер». Потом она пришла. И не одна.

Мадина стала для меня, хоть и не наложницей, но достойной заменой Малинче для Кортеса. И положила весь народ, весь край — к моим ногам. Не по желанию, а по неизбежности. Но это уже другая история.

Конец шестьдесят пятой части

Часть 66

«И назовёт меня всяк сущий в ней язык…»

Глава 358

Язык знать не обязательно. Это я понял на другой день после ухода Мадины. Потому что пришли другие туземцы. С глубокими познаниями в разных иностранных языках. Включая русский матерный.

Я сам — ценитель и употребитель. Но стилистическое и грамматическое однообразие в изложении аборигенов — задалбывает. Такой, знаете ли, «kitchen english».

Среди позднего утра через Оку выгребают два ботника с шестью наглыми мордами нерусской национальности в охотничьем прикиде. Почему в охотничьем? — Рубахи короткие.

— Гля! Цуканы явивши. Вот же литва болотная! Жмеи.

— Не понял. Объясни.

Мужичок с Клязьмы объясняет. К нам гребут аборигены ещё одной здешней разновидности — мещера, мещеряки. Лесной народ, возникший от смешения местных угро-финнов с группами литваков из верховьев Оки, с Десны (из-под Брянска), других угро-финнов, булгар-тюрок и славян. Жили в болотах между Окой и Клязьмой, но в последние века приняли христианство, расселились шире, восприняли русский язык в цокающем варианте (цуканы). Другими группами

здешней угро-финно-литовско-тюркско-славянской смеси, которая называется «русские люди» — воспринимается негативно: «жмеи» (змеи).

Ну как тут не вспомнить, что «ирокез» означает — «настоящая гадюка»!

По текущему административно-политическому статусу… есть разные мнения. Суздальцы считают их своими подданными — мещера платит дань князю. Но сами себя они считают союзниками — «держат руку князеву». В Бряхимовском бою — участвовали, в походе — нет: разошлись по домам. Типа: Боголюбский отпустил.

Деваться некуда — пошли встречать дипломатическую миссию. Кафтанчик свой бронебойный, «огрызки» заспинные. Ну и морду… доброжелательнее.

Дипломат из меня… как бегемот в посудной лавке.

— Здрав будь боярин.

— И вам, мещерякам, не хворать.

Их сразу перекосило.

Я вижу, что что-то не то сказал, а понять не могу.

Позже мне объяснили, что слова «мещера», «мещеряки» — нынче обидные. Так их зовут жители Окского правобережья в смысле «тупые», «деревенщина».

Так что переговоры я начал сильно — с оскорбления послов.

Главный их головой дёрнул и попёр буром:

— Тама… твои… рыбацили на озере. Озеро наше, мещерское. Плати. Твоих мы повязали. Выкуп давай.

Наезжает гонорово. Но — без рук. Пропущенные мною матерные вставки… как у Черномырдина. Не конкретно, в обиду, а так — для связки слов. Типа: «их бин, мать, по русскому понимать, мать».

У меня в голове этнография с уголовщиной воюют. Одна даёт картинку: криминальная разборка, другая: первый контакт с аборигенами. Кто не понял — это две большие разницы. И по целям, и по методам, и по границам допустимого.

Я молчу, думаю. Молчание при повествовании… в зависимости от культурных традиций. Если японец-слушатель не подтверждает каждую пару произнесённых фраз междометием — оскорбление говорящему: его не слушают, «в упор не видят». Если финн-слушатель издал звук, кроме пука, до истечения 3–5 секундной паузы по завершению последней фразы — хамло невоспитанное, прерывает и не уважает. Древнеримское: «молчание — знак согласие», исконно-посконное: «мели Емеля — твоя неделя»… Разные варианты бывают. А как с этим у мещеры?

Тут хмырь из ихних — цап моего гридня за пояс:

— Красивый! Подари!

Снова: вставки для выражения эстетического восторга, расцвечивания предложения и усиления образности речи — пропускаю.

Хмырь дёргает парня. А парень молодой — растерялся. Их тут несколько стоят — изображают силовую составляющую достойной свиты Воеводы Всеволжского.

Дипломатии их Артёмий не учил. А тут, типа, послы. Приказ бы был, или драка завязалась, или, там, на меня напали… А то помощник посла, «атташе мещерский по морде», в смысле: «по морским делам». Ну или ещё каким. Ухватил за пояс и таскает. Это уже повод для международного конфликта или как? Уже началось или что? Бить в морду? Рвать хрип? Или — вежливо с выподвывертом локтевого или плечевого? А как это будет Воеводе…?

Хрыч пояс дёргает, а развязать не может: на поясах моих людей завязок нет — пряжки. Тогда он нож у парня с пояса из ножен вытащил:

— Це-це-це! Красивый! Ай, какой! Подари! Каждому подари — каждый тебе другом будет. Хорошо жить будешь. Мы тебя не тронем, людей твоих отдадим. Сам целый будешь. Мир будет. Карасёёё…

— Вели своему нукеру вернуть ножик. (Это я — их главному)

Главный посмотрел, забрал у хмыря ножик, покрутил, заточку на ногте проверил. И убрал к себе за пояс.