Присягнувшие Тьме
Шрифт:
— Перечисли факты, обстоятельства.
— Виновник известен, это парень по имени Раймо Рихиимяки, двадцатитрехлетний рок-музыкант. Жертва — его отец. Это случилось в мае девяносто девятого года, расследование не вызвало затруднений. Отпечатки Раймо были на трупе и в рыбацкой хижине, где он пытал старика.
— А этот Раймо признался?
— Не успел. Укокошив отца, он пустился в кровавое турне по стране. Полиция поймала его только в ноябре. Раймо был вооружен, и его прикончили во время захвата.
Три похожих убийства в Европе: 1999 год — Эстония, 2000 год — Италия, 2002
— Ты разговаривал с эстонскими полицейскими?
— И да и нет.
— Как это так?
— Ну, понимаешь, они говорят по-английски. Но ты же знаешь мой английский…
— Они тебе прислали досье?
— Я его жду. У них есть в переводе на английский.
Интуитивно я спросил:
— С этим эстонцем до убийства происходил какой-нибудь несчастный случай?
— Откуда ты знаешь?
— Рассказывай.
— За два месяца до происшествия Раймо Рихиимяки подрался с отцом. Проклятые пьянчуги. Это произошло на отцовском баркасе — он был рыбаком. Раймо упал в воду. Когда его выудили, парень был синий от асфиксии и переохлаждения. Его удалось реанимировать в Центральной больнице Таллина.
— А дальше?
— Он очнулся совсем другим человеком.
— В каком смысле?
— Агрессивным, замкнутым, грубым. А до этого он был обыкновенным безобидным музыкантом, играл на бас-гитаре в группе неометаллистов-сатанистов «Черный век» и…
Я больше его не слушал, пораженный сходством этой истории с историей Агостины. Как и она, эстонец выжил после покушения на его жизнь. Как и она, он впал в кому. Как и она, он вернулся из небытия и отомстил тому, кто его пытался убить. Это было не просто такое же убийство, это было то же самое дело, с начала и до конца. Был ли он тоже «исцелен дьяволом»?
Я поблагодарил Фуко и попросил его прислать мне по электронной почте этот рапорт, когда он его получит. Я не стал его расспрашивать ни о чем другом, так как получил достаточную порцию информации на сегодняшний вечер.
Я закрыл мобильный телефон.
Это был конец этапа.
Я действительно расследовал серию.
Но не серию убийств, а серию убийц.
65
Это был не природный водоем, а большой бассейн под открытым небом. Прямоугольной формы, с краями из армированного бетона. Я стоял на вершине холма, возвышавшегося над ним, и ощущал, как трава щекочет мне лодыжки. Как всегда во сне, детали были смутными. Вроде бы я был тридцатипятилетним мужчиной, в мягком плаще, с пистолетом за поясом, и в то же время ребенком, в шортах, шлепанцах, с полотенцем, перекинутым через плечо.
Я собирался нырнуть в этот бассейн, но испытывал какое-то беспокойство. Цвет воды — бронзовый или стальной — воскрешал в памяти ощущение холода и еще вязкости. Все купающиеся были детьми — худыми, хрупкими, больными. Их белые тела блестели на солнце. Над всей картиной нависла угроза. Я спустился по склону, привлеченный водной поверхностью, превратившейся в гигантский магнит.
В этот момент я заметил, что все развернутые полотенца, разложенные на краю бассейна,
В этот момент я повернул голову. Полотенце на моем плече тоже было оранжевое. Я уже тронут этой порчей. Все предопределено. Моя смерть, мои страдания, м…
Телефонный звонок прервал мои рыдания.
— Алло?
— Джан-Мария. Ты спал?
— Ну да…
— Семь часов, — рассмеялся священник. — Ты забыл наш распорядок?
Я выпрямился и помассировал голову, взъерошив волосы. Мне только что приснился старый сон, преследовавший меня с юности. Почему он вернулся?
— Живо вставай, — сказал священнослужитель. — У тебя встреча через час.
— С кардиналом?
— Нет. С префектом Ватиканской библиотеки.
— Но…
— Префект только посредник. Он проведет тебя к кардиналу.
— Префект — посредник?
Префект в Ватикане был все равно что министр в светском правительстве. Джан-Мария снова рассмеялся:
— Ты же сам сказал: это важное дело. Если судить по скорости реакции, это действительно так. Кардинал попросил, чтобы ты захватил все документы расследования. Префект будет ждать тебя в садах библиотеки. Его зовут Резерфорд. Зайди с Порта-Анджелика. Дьякон тебя проводит. Удачи. И не забудь досье!
Несколько минут я сидел ошалевший, еще не стряхнув с себя сон. Сколько же лет я не видел этого сна? В годы юности он приходил ко мне каждую ночь…
Я оделся, затем потратил несколько минут, чтобы выпить чашку кофе в буфете пансиона. Кувшин из нержавеющей стали, стаканы из пирекса, нарезанный большими ломтями хлеб с маслом. Каждая деталь, каждое прикосновение напоминали мне семинарию. И в этом зале без окон тоже чувствовался Рим.
Со всех ног я помчался на площадь Святого Петра с досье под мышкой. Хочешь ты того или нет, живешь ли здесь или в другом месте, это зрелище каждый раз приводит тебя в восторг. Царственная базилика, колонны Бернини, сверкающая площадь, голуби, ожидающие туристов на каменных фонтанах… Даже чистое небо, казалось, участвовало в этом празднестве духа.
Я внутренне рассмеялся. Я вернулся в лоно церкви! В мир шелковых сутан и скрытых под ними лакированных туфель. Мир папской власти, церковных конгрессов и семинаров. Мир веры и богословия, но в то же время мир власти и денег.
Я прожил три года под сенью папского города. Тогда я был склонен к полному отречению от мира и отказался от всякой помощи родителей. Однако мне нравилось замечать на некоторых улицах свидетельства финансовой мощи Ватикана. Святой престол представлялся мне эдаким церковным Монако, только без тщеты и спекуляций. Невероятная концентрация богатств и привилегий, накопленных за века. Самый крупный земельный магнат в мире — Ватикан и его банк — не скрывали, что их капитал составляет более миллиарда долларов, а годовой доход превышает сто миллионов долларов.