Притча о пощечине
Шрифт:
Долго еще продолжалось приобщение Евгения Максимовича к сонму великих подвижников и страстотерпцев.
До конца они друг друга не поняли. Но все были довольны знакомством. Все искали пользу…
В чем?.. Может ли битая морда улучшить положение в медицине?
Легче ему не стало — не сумел отвлечься Евгений Максимович от больницы, ремонта, прораба…
Маркович:
— Да я ему просто морду набью — и все. И никаких страданий, как у шефа.
Мироныч:
— За
Маркович:
— Не в деньгах дело. Что за оскорбительное ко мне отношение?! Он, как председатель месткома, официально меня попросил: сфотографируй всю экскурсию, мы оплатим. Я же не просил, не напрашивался. Эти его штучки унижают меня. Мне не надо оплачивать — гори он огнем. Но за бумаги и пленку — будь добр. Ладно пленку. А бумагу пусть оплатит. Да мне не надо, но раз ты, сволочь, сам просил, сам сказал от имени месткома — так плати! Он председатель профкома, а я ему не пыль на дороге. Подумаешь, заведующий приемным?.. В общественных организациях все равны. А если не равны…
Макарыч:
— Ладно тарахтеть. С тобой никто не спорит. Ты человек! Мы люди! Обманывать нельзя! Никто не спорит. Хочешь бить морду — бей. Никто не спорит.
Маркович:
— А вы, Иван Макарович, не относитесь так легкомысленно к деньгам наших общественных организаций. Это не смешно. Каждая копеечка общественных денег должна быть на учете, подотчетна. Это не личные деньги, а наши общие.
Макарыч:
— А я не смеюсь. Кончай, говорю, шуметь. Истории болезни надо писать. Унизили его — десятку обещали! Обидели! Копеечку отняли. Борис, зарежь его.
Маркович:
— Эрудит! Не смешно. Всякий обман унизителен и оскорбителен. Тем более обман общественными организациями.
Макарыч:
— Волга впадает в Каспийское море. Первый, что ли, раз наша общественная организация тебя…
Мироныч:
— Да он же тебе не сказал, что не заплатит.
Маркович:
— Зато сказал, что не просил меня. Сказал, что деньги я беру за собственное удовольствие. Пусть вспомнит, что просил. Свидетели были. Что ж он жлобом меня выставляет перед людьми?
Макарыч:
— Опять завелись.
Маркович:
— Для тебя это пустяки, а для меня достоинство мое человеческое запачкано.
Мироныч:
— Ох ты, боже мой! «Достоинство»! Вот так орать из-за достоинства? Достоинство — дело тихое.
Маркович:
— А я буду за него биться. Бить. Кулаками бить.
Мироныч:
— Ну еще одна драка. А ты давай в суд. А? Товарищеский…
Мироныч с Макарычем рассмеялись. Усмехнулся и Маркович. Вроде бы в ординаторской стало теплее.
Вошла Вика. Макарыч:
— Жена нашего начальника не может долго не видеть своего благоверного. Смех! На этот раз вам неудача. Так и не увидите.
Вика:
— А где
Мироныч:
— Куда-то вызвали по начальству. Здравствуйте, Виктория Михайловна.
Вика:
— Ох, извините. Здравствуйте. Торопилась. А уехал надолго?
Мироныч:
— Как получится. Кто знает? Сами видите, что у нас делается с ремонтом. Может, и надолго.
Макарыч:
— Вы нам в отделение подходите. Мироныч, Маркыч Максим, Макарыч и вы — Михална. А?
Трое мужчин дружно рассмеялись. Вика:
— Я от нас привезла мать вашего заведующего приемным отделением. (Мироныч и Макарыч засмеялись опять.) Что вы? А где он, не знаете? Не могли дозвониться.
Мироныч:
— Он тоже уехал. Может, и вместе. Не знаем.
Вика:
— А смеетесь чего?
Макарыч:
— К слову пришлось.
Вика:
— Что — к слову?
Мироныч:
— Неважно. Ерунда. Что случилось-то?
Вика:
— У нее, по-моему, холецистит. Но такой, что, как вы говорите, горит. По-моему, оперировать надо. И, по-моему, сейчас. Не тянуть.
Опять Мироныч с Макарычем дружно захохотали, a Маркович оглядел терапевта с сомнением и какой-то тайной неприязнью. Вика с недоумением посмотрела на хирургов, затем скосила глаза на себя, вопросительно перевела взор на каждого по очереди.
Мироныч:
— Вот и хорошо. Я ухожу в поликлинику на совместительство, на заработки, за длинным рублем. А Всеволод Маркович сегодня дежурит ответственным — ему и карты в руки.
Маркович:
— Разберемся. Придет шеф — пусть он и оперирует. Я с этим типом дело иметь не хочу. Пусть Максимыч работает. Оба заведующие — а мне негоже. Пусть приходит и оперирует. Придет — сделает.
Макарыч:
— Да ты посмотри сначала. А вдруг нельзя ждать?
Маркович:
— Вот и посмотри. А я не хочу.
Макарыч:
— Да ты ответственный дежурный сегодня. Ты сам всегда за ответственность. Тебе и решать. Иди смотри. Вдруг ждать нельзя? А у меня рабочее время давно кончилось. Да и после дежурства я. У тебя второй дежурный, интерны… Помогут.
Опять эти двое смеются. Вика:
— Да что все время смеетесь? Детский сад!
Мироныч:
— Он, Михална, в ссоре с заведующим приемного.
Вика:
— Тогда, может, действительно кто другой посмотрит? А то потом не оберетесь…
Макарыч:
— Ничего страшного. Помирятся. Никак с фотографиями не разберутся.
Вика:
— Ой! Всеволод Маркович! Совсем забыла. Большое спасибо за фотографии. Прекрасные! Витька там так хорошо получился!
Маркович:
— Хорошо сделал. Само не получается.
Вика:
— Ну разумеется. Это всего лишь форма. Большое вам спасибо.
Маркович:
— Пустое. Это я смеюсь. А те всё хихикают…