Притворись
Шрифт:
– Господи, благодарю тебя эту еду и за свою семью. За страх и прощение.
– Она замолкла, словно хотела сказать что-то еще, но не могла подобрать слова. В итоге она закрыла глаза и сказала: - И пусть в нашей жизни будет понемногу того и другого. Аминь.
Остальные с небольшой заминкой произнесли аминь, а Макс продолжала смотреть в тарелку. Я сжал ее руку, наши пальцы по-прежнему были сплетены.
Бетани положила на колени салфетку и тихо сказала:
– Я никогда раньше не слышала такой молитвы.
– Это было восхитительно,
Макс тихо поблагодарила ее, и это было все, что она сказала на протяжении всего ужина. К счастью, Бетани ни на секунду не умолкала. Она болтала о работе Майкла, их доме и том, что они почти готовы завести детей. И я стал понимать, как ей удается оставаться такой худой - она много говорила и мало ела. Макс отвлекала себя тем, что ковырялась в еде, я - тем, что наблюдал за Макс.
Когда ужин закончился, миссис Миллер выгнала нас в гостиную, чтобы убрать со стола.
А без отвлечения на еду, напряжение все нарастало. Мистер Миллер решил показать мне чучела животных, одни из которых висели на стенах, а другие были расставлены по комнате. Я вырос в Техасе, а там на каждом углу подобные экспозиции, но я вдруг представил, каково было другим парням, которых Макс приводила домой. Перед глазами тут же возникло лицо Мейса, он смотрит в стеклянные глаза за двенадцать долларов и еле сдерживает смех.
Мы стояли перед диким кабаном, и мистер Миллер стал рассказывать о его путешествие, когда я услышал, как Бетани разговаривает на диване с Макс.
– Знаешь, плохо, что вы уже на ранней стадии начинаете ругаться. Я имею в виду тот спор наверху и неловкое молчание за ужином. Я даю вам неделю. Может, две, а потом вы разойдетесь.
К моему большому удивлению, Макс была спокойна. Она смотрела вперед, и пальцами теребила торчащую из подлокотника дивана нитку.
– Тебе еще повезло, что на протяжении ужина я поддерживала разговор, а то твои родители что-нибудь да заметили бы.
– Макс продолжала молчать.
– Знаю, это тяжело.
– Бетани положила руку Макс на плечо, и она вся напряглась.
– Но не жди, что сможешь удержать первого порядочного парня, который посмотрел в твою сторону. Уверена, ты уже ошибалась и как-то оттолкнула его от себя, но в следующий раз будешь умнее.
Не знаю, что у Бетани было против Макс, но в ее тоне было что-то злое, и я понял, что она наслаждалась ситуацией. Я не мог больше этого вынести. Я повернулся к мистеру Миллеру и сказал:
– Извините, сэр, я на минутку.
– И направился к дивану.
Я плюхнулся рядом с Макс, чем немного напугал ее, но она хотя бы перестала изображать статую.
– Привет, - сказал я, а затем наклонился и поцеловал ее.
И все только ради того, чтобы заставить Бетани замолчать. Я хотел сделать это еще с утра, когда впервые ее увидел. Макс застыла, а потом, через мгновение, закрыла глаза и ответила на поцелуй.
Мое тело ожило, и я боролся с желанием углубить поцелуй.
– Прости, соскучился, - улыбнулся я и спросил: - О чем вы двое разговаривали?
Бетани что-то пробормотала, а Макс широко улыбнулась. И от этого мне стало как никогда хорошо на душе.
– Я просто рассказывала Бетани, какой ты замечательный.
– А это так?
– Конечно, ты почти так же идеален, как они сами.
Я рассмеялся и ответил:
– О, нет, это ты совершенна.
Она положила голову мне на грудь, и мне стало любопытно, слышит ли она, как учащенно бьется мое сердце.
– Думаю, мы идеальны друг для друга, - подытожила она.
Я обнял ее обеими руками и притянул еще ближе к себе.
Бетани встала и сказал:
– Простите меня. Пойду найду Майкла. Не понимаю, куда он запропастился.
Уверен, он куда-то смылся, чтобы насладиться компанией своего Блекберри. Когда Бетани вышла из комнаты, Макс, поколебавшись несколько секунд, уткнулась лицом мне грудь и попыталась заглушить смех.
– Официально заявляю - это мое самое любимое рождественское воспоминание, - выдохнула она.
– Почему она так тебя ненавидит?
– не удержался я.
Уткнувшись подбородком мне в грудь, Макс посмотрела на меня. Когда она этого не делала, я легко мог притворяться, что это все игра, очередная роль, которую нужно сыграть. Но, смотря в ее глаза, я забывал обо всем на свете.
– Я же предупреждала, что она дьявол, да?
– Так это битва между добром и злом?
– Нет, это война против ненормальных.
– В это я поверю. Она наслаждается своим голосом. И так много говорит, чтобы только ее не посчитали социопаткой.
Глаза Макс, затрепетав, закрылись, и тогда я заметил, что перебираю ее волосы. Я даже не осознавал, что делал это. Я знал, как на ее это действовало. Я уже хотел убрать руку, но она щекой припала к моей груди и обняла за талию.
Если это не было разрешением, то я в этой жизни ничего не понимаю.
Вместе с Майклом вернулась Бетани, а миссис Миллер принесла поднос с чашками горячего шоколада. Я взял одну, Макс отказалась. Она все так же прижималась ко мне, ее голова лежала прямо напротив моего сердца. В это время остальные члены ее семьи рассаживались по местам.
Я старался не волноваться.
Я устал задаваться вопросом, что все происходящее значит, и просто смирился. Я продолжал водить пальцами по ее волосам, то и дело переходя на шею, а затем и на спину. Я не знал, о чем она в тот момент думала и думала ли вообще, но мы с ней излучали умиротворение, словно нам не был важен весь остальной мир.
Бетани продолжала смотреть в нашу сторону, но, к моему удивлению, ничего не сказала. Я прикрыл глаза и щекой прикоснулся к голове Макс. Я взял небольшую передышку, потому что мы оба в ней нуждались.