Притяжение II
Шрифт:
Я прекрасно знала место, а потому устроилась за дальним столиком возле большого искусственного дерева. Вообще, ненавижу искусственные деревья, которые являются пылесборниками и не несут никакой пользы, но сейчас они служили мне на руку, скрывая от женщины. Чтобы не привлекать лишнего внимания, заказала салат Цезарь, суп-пюре из шампиньонов и кофе с пирожным Брауни. Одну чашечку кофе в день при моем давлении доктор Ризерстоун одобрила, поэтому я без зазрения совести отпивала пряный напиток маленькими глоточками, ожидая готовности блюд и развития событий.
Шарлин
Через десять минут, за которые я уже успела вдоволь высмеять свои шпионские замашки, за столик женщины подсела другая. Одета бедно: серое льняное платье, хоть и опрятное, но явно ношено не первый год. Без украшений, без макияжа, под глазами синеватые мешки от бессонницы или стресса. Сумочка дешевая с пошарпанными от постоянной носки ручками. Белоснежные волосы с отросшими черными корнями забраны в хвост. Интересно, что подобный экземпляр делает в компании пышущей богатством и красотой Шарлин? Она даже пахнет дорого, не говоря уже о косметике и одежде.
Женщины спорили. Та, что подсела, стирала слезы, закрывая свое лицо от окружающих, Шарлин разговаривала на повышенных тонах, тем не менее, я не слышала, о чем они беседуют. Бросив крупную купюру, француженка закинула на плечо сумочку и пошла к выходу. Чтобы не быть замеченной, я скрыла лицо за меню. Из окна заметила, как Шарлин села в красный Porshe (какая пошлость!), и скрылась за поворотом. Ее собеседница тихо плакала за столиком, закрыв лицо ладонями. Закончив трапезу, я отважилась и подсела к ней. На меня уставились огромные голубые глаза, полные слез.
– Вы тоже от него?
Что ответить? Если стану предлагать помощь, наверняка не примет от незнакомого человека. К тому же, я понятия не имею, кто она и что случилось, насколько серьезной является ситуация и чем помогать. Пришлось действовать наобум.
– Да, – холодно отчеканила я.
– Я уже все сказала Ванессе. Я заверю подпись, выдам доверенность, сделаю все, что угодно, лишь бы не тронули моего сына! Перестаньте меня запугивать, это ни к чему!
– Кто похитил вашего сына? – я накрыла ладонью горошинку, разом похолодев. Женщина осознала, что я не имею понятия о происходящем и, схватив сумочку, бросилась к выходу.
– Подождите! – я поспешила за ней, но прыти женщине не занимать. Она смешалась с пестрой толпой снующего туда-сюда офисного планктона, и найти ее следы было не реально. Что за темные дела происходят? Кому я должна сказать об этом и должна ли вообще?
Бессильно озираясь по сторонам, я застыла в растерянности.
– Мисс Уэйнрайт!
У тротуара остановилась машина и, приоткрыв переднюю дверь, Бернард холодно приказал.
– Немедленно садитесь.
– Я устала от манипуляций, Бернард. Мне необходимо на работу!
– Это ради вашей безопасности.
– К черту! – рыкнула я и, злобно распихивая спешащих по своим делам прохожих, неслась к машине. Слава богу, у меня теперь есть мой маленький дом на колесах,
До работы посчастливилось добраться практически без потрясений. При повороте налево забыла уступить несущемуся прямо автомобилю. К счастью, реакция мужчины оказалась лучше, чем моя сообразительность и нам удалось разъехаться, не оставив на дороге кучу красных пятен и сломанного железа. Дрожащими руками налила себе чай с бергамотом и положила на стол договор с Дойче Банком, чтобы еще раз пробежаться перед отправкой в Германию.
Сколько ни читала, а мысли уплывали, возвращая меня к нашей с Генри встрече. С какой страстью он набросился на меня в переговорной. Словно боялся потерять. Словно я требовалась ему в качестве подтверждения своей реальности, своего присутствия. Приятно осознавать свою нужность, но подобные сексуальные атаки мне сейчас ни к чему. Доктор Ризерстоун сказала, что горошинке моя половая жизнь на таком сроке уже не повредит, а вот сердце мое иммунитетом не обладало, потому я приняла решение: концентрироваться на своей жизни. На реальности, а не на мечтах и фантазиях.
* * *
– Мама, – Генри поцеловал миссис Эллингтон и сел за столик. Она уже заказала блюда, поскольку дела не позволяли ему тратить много времени на еду. Особенно сейчас.
– Амелия недовольна, – не притронувшись к еде, обозначила она. – Звонила мне вчера. Сказала, что я утратила ее доверие.
Он перестал нарезать мясо и посмотрел на миссис Эллингтон.
– Я, было, подумал, что ты действительно просто позвала меня на обед. В кои-то веки без тайных смыслов.
– Генри, пойми меня правильно, я переживаю за вас. Переживаю за Тринити. Все очень плохо. К тому же, ты отказываешься удалить от себя эту змею.
– Мама, – оборвал он, отправляя в рот кусок мяса и делая глоток красного вина. – Твои обвинения ни на чем не основаны. Мы до сих пор не смогли найти никаких сколько-нибудь значимых доказательств твоей теории.
– Теории? – она вздернула бровь. – Образцы подложного заявления из офиса Кристофера, результаты прослушки – этого мало?
– Заявление – не убедительно. Прослушка – вообще незаконно. Эти доказательства не пройдут в суде. К тому же, они подтверждают лишь причастность Аллена. В том, что этот ублюдок хочет завладеть моей фирмой, я не сомневаюсь. Но Шарлин здесь ни при чем.
– Неужели ты до сих пор ослеплен ее ядовитым французским шармом? Она же помыкает тобой. Из-под носа уводит твое детище! – женщина не притронулась к еде, говорила, хоть и полушепотом, но очень эмоционально.
Генри отложил приборы и откинулся на спинку стула.
– По-видимому, я никогда не был достаточно хорошим сыном для тебя.
– Через десять дней заявление о смене генерального директора вступит в силу. Ты утратишь непосредственное руководство фирмой, а мы так и не нашли убедительных доказательств, кроме фальшивого имени. Разведись с ней, – почти мольба. – Пока не стало слишком поздно.