Притяжение II
Шрифт:
Мигель в полной темноте вывел меня на сцену и, обняв со спины, замер. Сейчас или никогда. Я должна это сделать. Те несколько секунд, пока не зазвучала музыка, и не включился луч прожектора, мое сердце билось, как загнанная в угол мышь. Слава богу, в полной темноте не было видно гостей, наблюдавших за выступлениями. Первый аккорд фонограммы каким-то волшебным образом развеял страхи. Gotan Project – Santa Maria. Впервые услышала этот трек, когда смотрела танго из разных фильмов. Антонио Бандерас танцевал под него с неизвестной блондинкой. Я влюбилась и в музыку, и в Бандераса. Хотя итак была от него без ума. Мы репетировали сотни раз, каждое движение отточено до автоматизма, со мной самый
Шаг по паркету, робкий, осторожный, второй. Растворяюсь в сильных руках партнера и звуках. Его ладонь скользит по моему животу, до груди. У сердца накрываю своей ладонью и отбрасываю в сторону, отталкивая мужчину попкой. Два одиночных поворота, замираю, глядя в зал, пойманная за руку. Свет. Прямо передо мной с каменным выражением лица сидит Он. Как такое возможно?
В испуге пропускаю свое движение, не в силах оторвать от него испуганный взгляд. Рядом, сияя красотой и богатством, восседает Шарлин в белоснежном платье и сияющими бриллиантами в ушах.
Пропускаю еще один шаг, но Мигель импровизирует, тянет меня на себя и прижимает ближе, пока ведет ладонью по моему оголенному бедру, закинутому неприлично высоко:
– Соберись, Амелия, ты же знаешь номер, – грозный шепот на ухо.
– Там он! – прошипела я с большими от страха глазами.
– Я уже говорил про страх, – прижал к себе спиной и прошептал. – Продолжаем, как учили.
Силен не тот, кто не боится, а тот, кто действует вопреки своим страхам. Вдох-выдох. Я смогу. Карие глаза налились огнем. Почему? Потому что рука чужого мужчины гладит мое тело? Тебе не нравится, Эллингтон? Что ж… я плотоядно улыбнулась и, включив все свое обаяние, артистизм и старание, принялась Танцевать. С большой буквы и специально для одного зрителя, наблюдавшего с особым пристрастием.
Шаг, поворот, удар носочком по паркету… замерла почти у самого пола. Ладонь скользит от шеи до пупка:
– Молодец, девочка, – хвалит учитель и кружит в поддержке.
Приземлившись, я подарила мистеру Эллингтону обворожительную улыбку и, наслаждаясь, как мы с Мигелем, тесно прижатые друг к другу, скользим по сцене, не сводила взгляд со своего Генри. Каменное выражение лица и только глаза выдавали тот огонь, что кипел в нем. Он как вулкан. Снаружи спокоен, а внутри лава, которая уже плещется у краев кратера.
Нахально улыбаясь, отвернулась и почти вплотную прижалась к губам Мигеля, прогнувшись ему навстречу, пока он кружил меня в очередной поддержке.
Остаток танца я издевалась, как могла, а под конец и вовсе поцеловала своего учителя в порыве танцевальной страсти. Музыка закончилась и, крепко сжимая друг друга в конечной поддержке, мы тяжело дышали. Разгоряченные, раскрасневшиеся и счастливые. Затем Мигель, поцеловав мои пальчики, повел к краю сцены на поклон. Я хотела подарить мистеру Эллингтону еще одну улыбку, но, когда поднялась, его место уже пустовало. Шарлин прожигала меня ненавидящим взглядом, однако, поймав мой, тут же мило улыбнулась, помахав ладонью. Или продемонстрировав бриллиантовый браслет, сложно было понять.
Сердце защемило от страха. Неужели я перегнула палку? Действительно, зачем было устраивать показное выступление? И перед Мигелем неудобно вышло. Впрочем, как только мы зашли за кулисы, он крепко меня обнял и похвалил.
– Это был отец твоей горошинки?
Виновато кивнула.
– Прости, что я так…
– Амелия, Амелия, – он по-отечески покачал головой. – То, что пропустила движения – плохо. Но ты реабилитировалась и направила свой страх в нужное русло. Танго заключается в накале страстей,
Мужчина повернул голову. За кулисами, скрестив руки на груди, стоял мистер Эллингтон.
– Он идет тебе на пользу, – прошептал Мигель, подталкивая к Генри.
– Нет, я не пойду, – нехотя отнекивалась.
– Ты устроила шоу для него. Теперь пожинай плоды, – мужчина обнажил белоснежные зубы и, проходя мимо Генри, остановился, похлопал его по плечу и ушел.
Уставилась на мистера Эллингтона с опаской. Галстук куда-то делся. Ворот рубашки расстегнут. Волосы растрепаны. Глаза прожигают меня с таким усердием, словно я совершила страшное преступление. Протянул руку.
– Идем.
Посмотрела на ладонь, на него. Обманчиво мягкий голос. Даже улыбка, затерявшаяся в уголках губ. Уловка. Злится. И еще как! Никогда прежде таким злым его не видела.
– Не хочется, – после некоторых раздумий. Даже руки скрестила на груди.
– Не пойдешь сама – закину на плечо, – обманчиво добрая улыбка. И ведь может.
– Ну, если настаиваешь, – вложила свою ладошку в его теплую сильную ладонь, пожалев об этом в тот же миг. Лучше бы он меня силой потащил. Картинки воспоминаний одна за другой обрушились на меня, вновь разбив вдребезги тот ледяной щит, который удалось выстроить за неделю. Он это прекрасно видел и понимал.
– И куда мы идем? – робко поинтересовалась.
Ответа не последовало. Повернули за задник. Абсолютная темнота – не видно ничего, даже на расстоянии вытянутой руки. Тем не менее, он уверенно шагал вперед и увлекал меня за собой. Затем, развернувшись, прижал к стене и оставил. Судорожные вздохи утопали в глухих аккордах танго. Ладони дрожали. Да я вся дрожала, как перышко на ветру, не зная, чего ожидать. Абсолютная темнота, холод одиночества, мурашки от предвкушения.
Наконец, лава взбунтовалась и с неимоверной силой рванула из вулкана наружу. С низким рыком он набросился на меня. Язык моментально ворвался в рот, подчиняя мой, наказывая за вызывающее поведение, уничтожая и воскрешая, лаская и причиняя боль, закусил губу и потянул на себя, при этом отодвигая ткань моих трусиков. Мое колено на его бедре. Быстро расправился с ширинкой, и расплата за мой концерт последовала незамедлительно. Никаких предварительных ласк. Горячий, твердый, такой нужный и родной, он был во мне, получив в качестве приветствия полный наслаждения стон, который тут же утонул в очередном настойчивом поцелуе. Он не целовал, а пил меня, требовал сатисфакции, даже не позволяя моим рукам ласкать себя. Кисти были прижаты его ладонью к стене. Мне позволялось только выгибаться ему навстречу и предоставлять себя для трепетной атаки. Грубый поцелуй в шею, ниже, не сбавляя ритмичного темпа толчков. Я насаживалась на него, чувствуя, как скользит член по стенкам влагалища, как ласкает меня внутри, на всю длину, расширяет, при этом заполняя пустоту в сердце. Хочу, чтобы это длилось бесконечно, и сладостный яд разливался по венам огнем, концентрируясь внизу живота.
– Ты спала с ним? – освободил мои руки только для того, чтобы захватить в заложники лицо.
– С кем?
– Не играй со мной, – сильный толчок, от которого не смогла сдержать сладостного стона. Действенные методы допроса.
– Н-нет, не… спала…
Еще один толчок и он медленно вышел почти полностью. Я растаяла в его руках. От неимоверной волны наслаждения потряхивало. Снова вошел до основания и дразнил шейку матки круговыми движениями. Острое наслаждение, на грани боли и яростного оргазма. Но, прежде, чем я успела взорваться, снова вышел. Я даже зарычала, впившись в него когтями. Моим губам подарили довольную усмешку и сладкий поцелуй.