Привал странников
Шрифт:
– Я ничего не сказал Лене Махову. Ты вместе с ними все правильно просчитал. Одна надежда на то, что они считают меня глупее, чем я есть на самом деле. И думают, будто бы я нахожусь в уверенности, что напугал их милицией.
– Возможный вариант. Но не стопроцентный, Саня.
– Понимаю, что не стопроцентный. Но все-таки в любом случае расслабятся они слегка. Может, кончик какой по расслабке покажут...
– Не надейся особо.
– Не надеюсь особо, конечно, но хотелось бы...
Неожиданно в дверях кабинета восстал (открыл
– Ты почему так рано?
– недовольно спросил Смирнов.
– Ты же к вечеру обещался быть.
– Окошко образовалось. Собирайся скорей и поедем к нотариусу, потом машину заберем. Ромка нас подкинет.
– Подкинет и уронит, - проворчал Казарян.
Они сделали доверенность у нотариуса и поехали на Мичуринский проспект. Там была платная стоянка, на которой Нюшка держала машину.
– Гляди ты, "Нива"!
– удивился Смирнов.
– У тебя же "семерка" была.
– Сменил. Нюшка с мужем тоже строятся, им по калужским колдобинам на "Ниве" удобнее.
– Им удобнее, а мне, - ворчал Смирнов, прикидывая, как он с кривой ногой в высокую "Ниву" залезать будет.
– Ключи давай.
Алик кинул ключи, Смирнов поймал их, открыл дверцу и влез в прокаленный солнцем автомобиль. Влез довольно уверенно и быстро, для проветривания распахнул дверцу на другой стороне, включил мотор. Мотор работал как часы.
– Поехали!
– подобно Гагарину, заорал Смирнов, захлопнул дверцы и мигом рванул с места. Алик и Казарян попадали в "восьмерку" и понеслись следом.
На перекрестке у площади Индиры Ганди они на красном свете прихватили его. Стали рядом.
– Ты куда, дурак старый?!
– плачущим криком вопросил Алик.
– Куда надо! Следуй за мной и делай как я!
– громогласно объявил Смирнов и дал газу на зеленый. Водил он жестко и решительно: стартовал так, что бешено рычал мотор, тормозил так, что визжали тормоза.
– Ничего его изменить не может, - любовно сказал Алик.
– Столько лет прошло, столько машин поменял, а водит как джип по дорогам войны.
– Зря ты ему машину дал. Он теперь от нас убегать будет. А нам с тобой его нельзя оставлять одного. Пришьют нашего дедка, что делать будем?
– Типун тебе на язык.
Пересекли Ленинский, миновали Профсоюзную.
– Куда он?
– раздраженно спросил Алик.
– Вероятнее всего, на Каширку.
И точно - на Каширку. Миновав Окружную, "Нива" прокатила километра два и замигала правым задним. Притормаживала, притормаживала и стала на обочине. Злобный Казарян воткнулся за ней чуть ли не впритык. Смирнов вылез из "Нивы" и оповестил всех:
– Хорошо!
– Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего.
– Алик открыл дверцу и с нелюбовью посмотрел на Смирнова: - Мне ровно через час пятьдесят минут нужно быть на телевидении.
– Успеем, - легкомысленно заверил его Смирнов, а Казаряну сказал: Рома, провериться не мешает. Ты меня на километр отпусти и посмотри. А я тоже погляжу. Поедем по Каширке.
– Куда мы едем?
– опять заблажил Алик, но поздно - "Нива" понеслась. Подождав минуту, погнал и Казарян. Он гнал и внимательно осматривал машины, которые он обгонял и которые обгоняли его. Минут через десять миновали развилку и вскоре увидели криво приткнувшуюся к обочине "Ниву".
– Ну как?
– спросил стоявший рядом с "Нивой" Смирнов.
– Никак. А у тебя?
– осведомился Казарян.
– И у меня никак. Я думаю, что их сильно смутило появление второй машины. Знают, что на двух машинах проверить хвост - раз плюнуть. Скорее всего на время обсуждения новой раскладки сил нас отпустили.
– Так куда мы едем?
– опять заныл Алик.
– Ребятки, я тут недалеко местечко глухое знаю, я там постреляю чуток, а?
– жалобно попросил ребяток Смирнов. Ребятки переглянулись, и один из них - Казарян - повертел указательным пальцем у виска, показывая другому - Алику, - что старичок слегка спятил.
Спятивший старичок засмеялся и полез в машину.
Проехали еще километров пяток и за деревней свернули на узкое шоссе, а с шоссе еще километров через пять - на грунтовую дорогу-полутропу. Лесок кончился, и открылось безлюдное поле. На опушке Смирнов затормозил. Глухо, как в танке, будто и нет совсем рядом Москвы.
Смирнов, хромая, погулял по полянке, сбивая пыль с ботинок высокой травой. Погулял, осмотрелся и попросил у залегших уже на теплую землю своих дружков:
– Ребята, какой-нибудь ненужный хлам у вас в багажниках валяется? Стаканы, кружки, поболе что? В деревья стрелять не хочу.
Алик и Казарян нехотя встали и пошли рытья в багажниках. Казарян принес два граненых стакана и эмалированную кружку в лишаях ржавчины. Алик притащил хлорвиниловую канистру и прокомментировал свою щедрость:
– Вроде бы канистра мне эта ни к чему, и выбросить жалко.
Смирнов осмотрел дары и резюмировал:
– Ну и барахольщики вы, братцы! Плюшкины, ей-богу!
– И стал расставлять предметы. Два стакана и кружку поставил на предпольный бугорок - чтобы труднее было стрелять против солнца, а канистру, отойдя метров на тридцать, - напротив, для оборотки. Оглядел все с удовлетворением и велел Казаряну: - Командуй, Рома.
– Лицом ко мне, - тихо сказал Казарян и вдруг залаял по командирски: - С одной руки по трем предметам!
Смирнов мгновенно развернулся и без пауз произвел три выстрела.
– Оборотка!
– рявкнул Казарян.
– Серия из четырех!
Под выстрелами канистра прыгала, будто приплясывая. Не стерпел Смирнов, выпустил всю обойму. Хищно оскалился, достал из кармана снаряженную обойму, перезарядился и, обернувшись к Казаряну и Алику, лихо подмигнул:
– Ну как?
– От твоей пальбы у меня опять голова разболелась, - сообщил Казарян и распорядился: - Пойдем посмотрим, что ты натворил.