Привал странников
Шрифт:
– Леонид где? Паренек по его части.
– Патрульная машина подъедет, и я его вызову.
– А ты как здесь оказался?
– У нас здесь вторые сутки пост, Александр Иванович.
– Ясненько. Ай да Махов!
– Смирнов еще раз глянул на тело молодого человека без особых примет.
– А стреляешь ты, Сырцов, лихо.
– Я не стрелять должен был, а взять его. Как же я его не заметил до вашего приезда!
– Ты не одного, ты по крайней мере троих не заметил.
– Как троих?
– Да так. Этого вон, сигнальщика,
– Саня, - перебил его Алик.
– Ромка бабу какую-то ведет.
– А третий с этой бабой был, - завершил перечисление тех, кого не заметил Сырцов, Смирнов, глядя, как сверху приближаются Казарян с бабой.
Казарян вел расхристанную зареванную не бабу - молодку, - вел, придерживая ее за плечо, чтобы не побежала куда не надо. Молодка была титяста до невозможности - того женского генотипа, в котором торжествует странная закономерность: чем больше бюст, тем стесаннее бедра. Милая эта парочка подошла. Молодка всхлипывала.
– Ты почему звала на помощь?
– спросил Смирнов.
– Он попросил, - ответил молодка и зашлась икотным плачем. Смирнов терпеливо дождался, пока рыдания поутихли малость, и задал второй вопрос:
– Кто он? Рассказывай подробно.
– Леопольдом назвался. В честь меня, говорит, кота в мультяшке назвали. Он со мной в баре на Остоженке познакомился, я Лариску ждала, а он подсел.
– Где ж ты надралась? Бар-то безалкогольный.
– У него с собой было. Мы в баре посидели, посидели, а Лариски все нет. Он и говорит: пойдем, Таня, на волю, выпьем. Стакан в баре взяли и пошли. Здесь вот на лавочке устроились. Выпили, а он и говорит: "Хочу, Таня, своего приятеля проверить - смелый он или трусливый. Когда он домой будет возвращаться, ты закричишь: "Помогите, помогите!" "Если он сюда побежит, то храбрый, если не побежит, то трус". Вот я и заорала громко, как он просил.
– А взвыла так громко отчего?
– Тут взвоешь. Я крикнула два раза "помогите", а он как за сосок крутанет, крутанет! Да так больно, так больно!
– Как же он сразу так точно за сосок твой ухватился?
– А он не сразу. Он для своего удовольствия у меня за пазухой шарил.
– Контрактованная, что ли, лимитчица?
– Какая я вам лимитчица, - обиделась Таня.
– Я пятый год в Москве. А он, как только меня за сосок помучил, вскочил и убежал.
И сверху, от Остоженки, и снизу, от набережной, донеслись тоскливые звуки милицейских сирен.
– Наконец-то, - облегченно сказал Сырцов.
Сверху прибыла патрульная - "газик", снизу оперативная - "Волга". Сырцов подошел к "Волге", предъявил в окошко удостоверение и громко сказал:
– Общемосковская операция. Прошу срочно соединиться с дежурным и доложить следующее: "Немедленно необходим капитан Махов. На участке старшего лейтенанта Сырцова ЧП".
В "Волге" засуетились, стали кричать в телефон. Смирнов подсказал Сырцову:
– Скажи им, чтобы пустырь сейчас же прочесали.
Действительно милиционеры из "газика" с интересом рассматривали труп.
– Дело есть, ребята!
– бодро оповестил милиционеров Сырцов и повел их на пустырь.
Освещенные окна вокруг распахнулись: с прибытием милиции для зрителей экстраординарного происшествия безопасность была обеспечена, и зрители с комфортом приступили к основному занятию зрителей - зреть.
– А мне что сделают?
– встрепенулась Таня, с надеждой глядя на Казаряна и Смирнова.
– Еще раз сосок крутить будут, - пообещал Казарян.
– Сейчас начальник большой приедет, он с тобой разберется, - успокоил ее Смирнов.
– А в тюрьму не посадят?
– Не посадят.
– Саня, из автомата по тебе стреляли?
– спросил Алик, зная, что это так.
– Знаешь, он мне башмак испортил!
– вспомнил Смирнов и, стоя на одной ноге, снял испорченный башмак. Смирнов стоял, как аист, а Казарян и Алик рассматривали башмак.
– Новый каблук набить, и все. Плевое дело. Завтра к сапожнику снесем, и будет твой австрийский башмак как новый, - успокоил Смирнова Казарян, а Алик обеспокоился:
– Саня, где твоя палка?
– Черт ее знает. Где-то здесь должна быть.
Поискали и нашли. Вернулся Сырцов. Предложил заботливо:
– Александр Иванович, может, вы домой пойдете? Отдохнете пока? Когда нужда в вас появится, мы с Маховым к вам придем.
– Бутылку и стакан нашли?
– Бутылку нашли, а стакан ищут.
– Пойдем, Саня, - поддержал Сырцова Алик.
Смирнов залег в кресло и попросил:
– Водки. Стакан. Полный.
Алик метнулся на кухню, а Казарян присел рядом.
– Худо, Саня?
– осторожно спросил он.
– Хуже не бывает, - признался Смирнов.
– Трясусь, как овечий хвост. Помнишь, как полчаса тому назад я сказал про прекрасный сегодняшний вечер. Ничего себе вечерок выдался.
Вернулся Алик с гладким полным стаканом и куском черного хлеба: смирновские вкусы знал. Чтобы удобнее было пить, Смирнов перевел себя из лежачего положения в сидячее. Вздохнул глубоко, решился и, не отрываясь, перелил содержимое стакана в себя. Сдерживая дыхание, нюхнул хлебушка, потом откусил кусочек и, покатав его во рту, проглотил.
– Прошло, - через некоторое время признал он, откинулся в кресле ждать благодетельного удара.
– Как же ты, Рома, допустил такое?
– с упреком спросил Алик.
– Я его к порогу, понимаешь, к порогу подвез, а когда поехал, в зеркало за ним следил.
– Казарян вину свою знал, он просто объяснял, как это получилось.
– В башку не пришло, что они его бабьим криком от подъезда выманят.
– Не казнись, Рома.
– Смирнов слегка поплыл и заговорил: - Просто они хорошо продумали свою операцию, а мы слегка расслабились.