Привал странников
Шрифт:
– Вот именно!
– Смирнов встал и вышел на балкон. "Привалом" еще раз полюбовался. Опять зазвонил телефон.
– У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон. Откуда? От верблюда, обратился к Чуковскому Казарян. Алик снял трубку и скорчил лицо: заткнись, мол, Казарян.
– Да. Да. Да. Спасибо вам большое, - и положил трубку.
– Ну и что тебе сообщили от верблюда?
– Сообщили, что верблюд ждет нас в шесть часов. Санька, иди сюда! позвал Алик. Смирнов вернулся с балкона.
– Греков приглашает нас к шести.
Смирнов глянул на часы и
– Господи, еще три часа!
– Как раз неторопливо успеем пожрать.
– У меня жрать нечего, - предупредил Алик.
– Вообще-то на рынок и в магазин надо смотаться.
– Рынок, магазин отменяется. Все, как один, в "Узбекистан", возгласил Алик и поднялся.
– Лагманчика бы неплохо, - помечтал Алик, - но там очередь всегда.
– Это смотря для кого, - срезал Казарян.
– Вперед, бойцы! И бойцы двинулись вперед.
На обширной стоянке у тоскливого квадратного здания они выбрались из казаряновской "восьмерки". Было без десяти шесть.
– А ты что делать будешь?
– спросил Алик у Казаряна.
– Я-то? Вас подожду.
В это важное здание Смирнов и Алик проникли без пропуска: от самых входных дверей их уважительно сопровождал молодой предупредительно вежливый помощник Грекова.
Поднялись каким-то особым лифтом и прошли в отдельную коридорную загогулину, в которой находился кабинет Грекова.
Все-таки жидковат современный интерьер: светлое дерево, долженствующее придавать помещению легкость и праздничность, выглядело как покрашенная картонка, которой поспешно и на короткий срок перегородили необъятный нежилой сарай.
Греков, ожидая их в приемной, вяло перебрехивался с хорошенькой секретаршей.
– Ну, здравствуйте, - сказал он, обнял Алика и Смирнова за плечи и повел их в кабинет.
Как был одет Владлен Греков! Светлый, почти белый костюм, ярко-голубая крахмальная рубашка без галстука, голубой замши легчайшие мокасины - все, как влитое, сидело на ладном, ловком теле. Греков за свой стол не сел. Все трое устроились в углу на креслах, у журнального столика.
– Так что же у вас там, братцы мои, произошло?
Братцы рассказали, что произошло. Точнее, один братец - Смирнов.
– Да... Как говорится, формально - прав, а по сути - издевательство. Особенно эти угрозы насчет двадцати четырех часов.
– Греков встал с кресла, подошел к столу, сказал в селектор секретарше: - Светочка, с Ларионовым соедини... Если он, конечно, на работе.
Ларионов на работе был.
– Греков. Ты что ж, Сергей Валентинович, заслуженных людей обижаешь?.. Я Смирнова, Смирнова имею в виду... Так ведь боевой конь при звуке трубы... Понимаю тебя, понимаю... Но эти твои угрозы... Учти, мы в обиду наших ветеранов никому и никогда не дадим... Он не будет...
– Греков ладонью прикрыл микрофон и спросил у Смирнова: - Саня, не будешь?
– Буду, - голосом из подземелья отозвался Смирнов. Греков захохотал. Отхохотался, снял ладошку с микрофона и сказал:
– Он больше не будет. У меня все.
Греков вернулся к журнальному столику, завалился в кресло:
–
– Греков был строг, но справедлив в оценках. Оценив все, решил покончить с делами: - В общем, Саня, живи спокойно и спокойно действуй, но действуй в рамках дозволенного. Договорились?
– Я всегда стараюсь действовать в дозволенных рамках, - противным голосом начал Смирнов, но Греков, прерывая, положил руку на его плечо:
– Ну, ну, не ершись, Саня. Я сказал, все будет в порядке, значит, все будет в порядке. По чашечке кофе? Света живо сварганит.
– Нас Роман в машине ждет, - подал голос Алик.
– То-то я смотрю: третьего мушкетера не хватает. Что ж с вами не зашел?
– Счел неудобным, Влад.
– Вот, вот, так и живем!
– Греков возмущенно переменил позу: была правая нога перекинута на левую, теперь левую перекинул на правую.
– Дела, спешка, суета и условности, условности табели о рангах. Поэтому теряем старые дружеские связи, видимся друг с другом только по необходимости. Когда мы с тобой, Алик, последний раз по-человечески поговорить смогли? У тебя на остоженском новоселье. Это ж года полтора тому назад. Я не ошибаюсь?
– В апреле прошлого года, - уточнил Алик.
– Ребятки, - осенило Грекова, - приезжайте ко мне на дачу в это воскресенье. Старое вспомним, посидим как следует. У меня дача на водохранилище. Да ты же, Алька, у меня там был! Я сейчас один, семья на Рижском взморье...
– Был. Три года тому назад. Спасибо за приглашение. Постараемся. Алик поднялся.
Встал и Смирнов. Греков провожал их до дверей. И у дверей его осенило второй раз:
– А что, Саня, может, вернешься на преподавательскую работу. Дурацкие и подлые наветы за Азию давно отметены. Твои же опыт, хватка, принципиальность - бесценны и очень нужны сегодня, именно сегодня. Ну, как ты, Саня?
– Я подумаю, - вежливо ответил Смирнов.
– Что ж, это твое право, - сказал Греков и сердечно пожал им руки.
В сопровождении помощника они спустились вниз.
– Ну что там?
– полюбопытствовал Казарян, когда Смирнов и Алик подошли к машине, не дотерпев, пока они обоснуются в салоне. Но они не спеша устраивались, и только после этого Алик загадочно заявил:
– Нет, начальники - не чета нам, начальники - великие люди. Непримиримо конфликтующие стороны остались при своих и в то же время почему-то довольны донельзя. Если б начальников не было, все рухнуло бы в ожесточенной борьбе.
– Ты конкретно о деле можешь говорить?
– рассердился Казарян.
– Могу. Во всяком случае, в ближайшее время Саньку из Москвы не вышлют.
– С паршивой овцы хоть файф-о-клок, - удовлетворенно заметил Казарян.
– Куда теперь, солдаты невидимого фронта?
– Подкинь меня в редакцию, - попросил Алик.
– А сами решайте, чем вечер занять.
Доставили Алика на Пушкинскую.
– Я дома буду к двенадцати, - сказал он, вылезая.
– Ты доставь Саньку к этому времени.