Приватная жизнь профессора механики
Шрифт:
Ректор перешёл на 'ты', это - плохо, успел продумать я, и был прав. Ректор сорвал с себя галстук и разорвал ворот рубашки. Он задыхался от гнева.
– Ну, уволю я тебя, а кому плохо сделаю? Квартиру тебе уже дали, отобрать невозможно. А число докторов в ВУЗе сразу упадёт вдвое и их средний возраст во столько же раз вырастет. Кого я накажу - тебя? Нет, себя же самого! Ты себе место найдёшь, в ту же Москву уедешь, как 'обиженный'. А я где нового доктора наук разыщу?
Крик был такой, что в кабинет вбежала секретарша. Ректор в этот
– Как мне поступать?
– спросил меня чуть успокоившийся ректор, - топтание пиджака, оказывается, здорово успокаивает.
– Объявите мне выговор, ведь это - первое официальное нарушение!
– быстро посоветовал я ректору, - но поберегите себя, что я буду делать, если вы из-за меня умрёте от инфаркта?
– Хорошо, - примирительно сказал ректор, - только если надумаешь снова что-нибудь вытворить, приди сперва сюда, посоветуйся! Пьёшь, со студентками трахаешься, а тут ещё - подлогами начал заниматься! Тоже мне - наука!
– и взглянул на моё улыбающееся лицо, он заорал снова, - ты что, смеёшься надо мной, - вон из кабинета!
Я выбежал из кабинета, давясь от истерического смеха - я не мог перенести зрелища - ректор, топчущий свой пиджак. Прошмыгнув мимо изумлённых людей в приёмной, я забежал в кабинет секретаря парткома, чтобы отдышаться.
Володя был в кабинете один. Стенка его кабинета была смежной со стенкой кабинета ректора, крик донёсся и туда - Володя сидел встревоженный. Я отдышался, успокоился и рассказал об инциденте у ректора.
– Да я тебя хотел раньше предупредить - пишут, сволочи, друг на друга, а на тебя - тем более! Хотел всё внутри удержать, но в Обком написали, гады!
– А откуда у ректора сведения о студентке?
– поинтересовался я у Володи, который давно был в курсе дела.
– Тоже пишут - и мне, и ректору! Ты только послушай, о чём люди пишут!
– и Володя вынул из раскрытого сейфа лежавший сверху листок.
'В партком КПИ от члена КПСС доцента кафедры 'Химия' (фамилия, имя, отчество)
Заявление
Прошу принять меры партийного взыскания к моему супругу, члену КПСС (фамилия, имя, отчество) за его некоммунистическое отношение к семье. Довожу до сведения парткома, что он меня до этого не ласкает, а после этого не благодарит.
С коммунистическим приветом - подпись'.
– Нет, ты только представь себе, - у Володи от волнения затряслись руки - как он должен благодарить её после этого, - падая на колени и отбивая поклоны, запричитал Володя:
– Спасибо тебе, что дала мне правильно, по партийному!
– Так, что ли?
Я никак не мог припомнить женщину с кафедры химии с такой фамилией.
– Да, такая невзрачная, полная блондинка, лет сорока пяти - волосёнки жиденькие, платье всегда коричневое:Ты такую не стал бы и запоминать, на что она тебе, когда у тебя есть красавица - Томочка!
Мне объявили выговор без занесения в личное дело.
Получилось так, что я влюбился. Да, да - в очередной раз. В очередной раз в Тамару, и в очередной раз в преподавательницу английского языка. Моя самая первая Тамара преподавала английский на филфаке МГУ.
Мне часто приходили отчёты от д-ра Рабенхорста из Университета Гопкинса в Сильвер-Спринге, США. Я отдавал их переводить на кафедру иностранных языков, для чего взял на хоздоговорную тему опытную (а может, скорее, красивую) преподавательницу.
Как настоящий педант, я не отступил от своего стандарта: 160х55, моя ровесница, крашеная блондинка в очках. Сперва мы подолгу засиживались за редактированием переводов у меня в кабинете, и успели убедиться во взаимной симпатии. А затем, когда Лиля в очередной раз уехала во Львов с процентовками, я попросил у Тамары разрешения зайти поработать к ней домой. Я знал, что она разведена с мужем. Посмотрев на меня внимательно, она переспросила:
– Можно ли вам зайти ко мне домой?
– и ответила загадочно, - вам, Нурбей Владимирович, всё можно! Только предупреждаю, вам у меня не понравится!
Жила Тамара в самом центре Курска - рядом с Обкомом Партии, на крутом берегу реки Тускарь, правда до самой реки было далековато.
Мы договорились о встрече. Я положил в портфель 'джентльменский набор' и встретил Тамару у входа в Обком. Она проводила меня дворами до своего полутораэтажного дома старой постройки. Комнатка её оказалась в полуподвале с окном, выходящим во двор.
– Подождите здесь, я зайду сама и открою вам окно. Вот так, придётся по-партизански!
– огорчённо предупредила она.
Мне такое проникновение в жильё показалось хоть и романтичным, но странным. Открылось окно, подоконник которого чуть выступал над землёй, к окну из комнаты был придвинут стул, и я, оглядевшись по сторонам, шмыгнул внутрь.
Комнатка была маленькая, подоконник - в уровень груди, а окно - высокое, под потолок. Оказалось, что эта квартира Тамары - коммунальная, в ней жили ещё две семьи, одна из которых - пожилая пара, вызывала наибольшее опасение у Тамары. Женщина была смирная и тихая, а вот её гражданский муж - выпивоха и скандалист.
Квартира была без удобств, вода во дворе, туалет деревянный с выгребной ямой. Вот так и жила рафинированная интеллигентка-филолог с оксфордским произношением. Сам я в Оксфорде, правда, не бывал, но так говорили коллеги Тамары.
Чтобы отличить эту Тамару от предыдущих, скажу, что фамилия её (по мужу) - Хвостова, а отчество - Фёдоровна. Интересный народ - куряне, они букву 'ф' произносят как 'хв', а словосочетание 'хв' - как 'ф'. Слово 'хвост' они сплошь и рядом произносят как 'фост', поэтому фамилию Тамары они часто произносили как 'Фостова', а отчество - как 'Хвёдоровна'.