Привет! Я вернулся
Шрифт:
А сейчас… он идет ко мне. Неужели снова будет драться? Ну не на глазах у Вани же! Не хотелось бы случайно размозжить ему голову и напугать ребенка.
— Здорово, — Паша протягивает мне руку.
Я ее пожимаю.
Он смотрит на меня. На Настю. Снова на меня…
— Папа, пошли, я тебе покажу, какую башню я построил! Выше моей головы. И она не падает!
— Пошли, — говорит Глист.
И они уходят в дом.
Настя хочет, чтобы я убрался отсюда.
— Уходи, —
— Нет, — просто отвечаю я.
— Нет?!
— Я хочу пообщаться с сыном.
— Но он этого не хочет.
— Он просто не знает…
— Не вздумай говорить ему!
— Почему это?
— Потому. Ты уедешь. Не надо вносить хаос в его жизнь.
— Я не уеду, — заявляю я.
— Пф-ф-ф! — фыркает Настя.
— Я не брошу своего сына.
— Где ты был пять лет назад? Четыре года? Три? Два?
— Я не знал…
— Потому что не хотел знать, — обрывает меня Настя.
— Я виноват, — говорю я. — Я признаю это. Но я хочу все исправить.
— Поздно! У Вани уже есть отец. И, как ты видишь, у них прекрасные отношения. Ты и здесь хочешь все испортить? Ты всегда все портишь! Зачем ты вообще приехал?!
Кошка тяжело дышит. Она раскраснелась. Прикусила губу. Ее грудь вздымается… И я начинаю думать совсем не о том!
Если бы она сейчас прочитала мои мысли, боюсь, меня бы закопали на заднем дворе.
— Настя, я не уйду. И не исчезну. Я буду рядом всегда. С этого момента и навсегда.
Она стоит, уперев руки в бока.
А я просто обхожу ее и направляюсь к дому.
Вхожу вовнутрь, слышу голоса Вани и Паши, иду на них.
— Стой! — Кошка сзади дергает меня за рубашку. — Что ты собираешься делать?
— Скакать на четвереньках и ржать, — отвечаю я.
Думаю, Насте хотелось огреть меня по голове чем-нибудь тяжелым. Очень тяжелым. И все-таки закопать на заднем дворе. Чтобы я не мешался. Не лез в ее налаженную жизнь.
Я и сам думал не лезть.
Но не смог.
Еще не зная, что Ваня — мой сын, я не мог противиться своим чувствам. А уж теперь… Теперь им от меня не избавиться.
Пусть Кошка даже не мечтает меня закопать. Я неубиваемый. Я живучий. Я прошел через многое и выжил. Чтобы растить сына… Вместе с Настей, естественно.
— И-го-го, — говорю я, появляясь на пороге детской.
И опускаюсь на четвереньки.
Глист смотрит с изумлением. Ваня хохочет. И прыгает мне на спину.
— Но, ковбойский конь! — вопит он.
И лупит меня ногами по бокам. Сильный у меня сынок!
Я скачу и ржу. Глист сидит и пялится на меня. Мне пофиг. Пусть думает, что хочет. Пусть знает, что я не уйду.
— Видел мою башню? — спрашивает
— Вижу. Офигенная башня!
— Офигенная! — заливисто хохочет Ваня.
— Дядя хотел сказать, что она очень большая и красивая, — поправляет меня глист.
— Ага. Именно такая. А еще — офигенная.
Глист бросает на меня взгляд суровой детсадовской воспитательницы. И я понимаю, что он прав. При детях надо смягчать выражения.
Но на меня нападает упрямство. Нефиг указывать мне, как вести себя с сыном! Я же не матерюсь тут, в конце концов.
И нефиг называть меня дядей…
Вскоре в дверях появляется кошка.
— Идемте ужинать, — говорит она.
— Я не хочу, — отзывается Ваня.
— Никаких “не хочу”!
— Надо поесть, ковбой, — поддерживаю я Настю. — Чтобы были силы на ковбойские подвиги.
— А ты будешь с нами ужинать? — спрашивает сын.
— Конечно.
Настя бросает на меня злой взгляд. А я, с Ваней на спине, иду мыть руки.
Кошка знает, что я ненавижу каши. Наверное, именно поэтому она навалила мне целую тарелку гречки. С сосисками.
— Сосиски? — скривился Глист.
— Времени было мало, — виновато отозвалась Настя.
Я видел, что Глист на взводе. Еще чуть-чуть — и взорвется. Или лопнет и сдуется… Я точно не знаю, как у него все устроено. Как он ведет себя в критических ситуациях.
Но я помню, как вчера он на меня бросался, даже понимая, что я сильнее…
Думаю, сейчас его сдерживает только присутствие Вани.
Нас всех оно сдерживает!
— Обожаю сосиски, — громко говорю я.
И подмигиваю сыну.
— И я обожаю сосиски! — вопит он.
— Ковбои едят сосиски, — продолжаю я.
— И кашу, — добавляет кошка.
И красноречиво смотрит на меня.
Мне приходится давиться гречкой. Блин, это настоящая пытка! Я просто не переношу крупы в любом виде. К тому же, я поужинал у пирата офигенным мясом.
Но деваться некуда. Я должен есть. Показывая пример Ване.
— Я все съел! — гордо заявляю я.
И демонстрирую пустую тарелку. Чувствуя, что сейчас эта долбанная гречка полезет из меня обратно.
— Молодец, дядя конь, — хвалит меня Ваня.
— Вообще-то я не дядя, — говорю я. — Меня зовут Матвей. А ты зови меня папой.
45
Настя
Наверное, это был самый напряженный ужин в моей жизни.
Я даже не успела поговорить с Пашей! Как-то успокоить его. С того момента, как он приехал домой, у нас не было возможности остаться наедине. Рядом все время был Матвей.