Привет! Я вернулся
Шрифт:
Нет, я не готов!
Я хочу большего.
Я хочу все.
Что реакция будет бурной, я догадывался. Я был готов к тому, что Паша набросится на меня с кулаками. Я даже занял удобную позу, чтобы легко увернуться. И постараться не давать сдачи. Во всяком случае, сильно.
Но я не ожидал, что первой на меня нападет Кошка!
Я смотрел на глиста, который покраснел и покрылся пятнами. Он сжал свои хилые кулачки и явно раздумывал, с какого бока ко мне подступиться. И тут Настя треснула меня по голове каким-то
И выпалила такие слова, от которых даже у меня уши завернулись в трубочки. А ковшик, кажется, он называется дуршлаг, погнулся о мою голову.
— Что ты о себе возомнил! — Кошка перешла на более или менее литературный язык. — Как у тебя хватает наглости! Что, вообще, творится в твоей дурной башке?!
— Выметайся из нашего дома! — это уже Глист присоединился.
Пока я отбивался от Кошки, он подкрался сзади и схватил меня шкирку. Я хотел вырваться из его тощих лапок, но Настя снова треснула меня дуршлагом.
— Уходи и никогда больше тут не появляйся! — вопила она.
В то время как Глист волок меня прочь из кухни. Ну как волок… Я просто пятился назад, спасаясь от ударов дырявого ковшика. Но выглядело это так, как будто он меня тащит…
— Вы бьете моего ковбойского коня? — раздался удивленный голосок Ванечки.
— Мы просто объясняем ему, что он очень плохо себя вел, — выдала Настя. — Кони иногда нуждаются в хорошей трепке.
— Жаль, у нас нет кнута, — вставил Глист.
И распахнул входную дверь.
Меня силой вытолкали прочь. И даже родный сын не вступился!
Наверное, я погорячился.
Точно, погорячился.
Нельзя было вот так сразу все вываливать. Но, кажется, Ваня воспринял новость с энтузиазмом. Хоть и не так, как я надеялся…
Да на что я мог вообще надеяться? Пацан зовет папой Глиста и ни сном ни духом, что у него есть настоящий отец. Кошка права — я не должен был его нервировать.
Но он, вроде, и не нервничал. Хотя, может, я не все понимаю о детях. Честно говоря, вообще ничего не понимаю!
И да, это было задетое самолюбие. Меня как ножом резало это обращение “дядя”. Ладно еще от Вани, так и Глист демонстративно повторял: “дядя, дядя”. Меня это выбесило.
Не надо беситься! Я теперь отец. И это накладывает обязательства.
Надо быть сдержаннее. Особенно, когда дело касается ребенка.
А что касается Насти…
Я тоже мог бы промолчать. Но тут я ни о чем не жалею. Пусть она знает. Пусть они оба знают. Мои намерения серьезны, и я не отступлюсь.
Я бы мог, конечно, действовать исподтишка… Нет, не мог! Это не мой путь. Я человек прямой и, главное, очень упорный. Ну, или упертый, как баран. Но так обо мне может говорить только дружбан Серега.
Я добьюсь своего. Не сразу, конечно.
Сегодня, заявляя свои намерения, я и не думал, что Настя сразу
Пусть теперь оба переварят информацию… А я буду готовиться к долгой осаде.
Настя будет моей. И у моего сына будет один отец. Настоящий.
Давно я не чувствовал такого бешеного бурления эмоций. У меня просто крышу срывает! Внутри все перемешалось и перепуталось.
У меня есть сын!
Классный пацан с вполне себе мощной челюстью. Вон как сегодня сосиски уничтожал. Только хруст стоял.
И все же я дурак.
После моего сегодняшнего выступления вряд ли мне кто-то даст нормально с ним общаться. Думать надо было сначала, а потом уж языком трепать!
Не сдержался.
Теперь буду расхлебывать последствия.
Оказавшись в номере, я полез в сумку и достал те самые фотки, что забрал у родителей. Мне тут почти столько же лет, сколько сейчас Ване. И я — вылитый он! То есть наоборот.
Мы с ним как родные братья. Блин. Какие браться! Он мой родной сын!
Что-то я вообще разволновался. Сам не знаю, что в голове творится. Мысли путаются. Кажется, до меня начинает по-настоящему доходить…
Я сегодня много накосячил. На эмоциях натворил разного, чего творить не следовало.
Меня просто распирало! И разрывало.
Я позвонил маме.
— Как дела? — спросила она. — Какие новости?
— Есть одна новость…
— Что за новость? — с интересом спросила она.
— Ты только не волнуйся.
— Да я и не волнуюсь. А что, надо?
— Ты сидишь или стоишь?
— Мотя! Не надо меня нервировать! Говори уже, не томи.
— У меня есть сын, — выпалил я. — А у тебя внук. Представляешь?
— Боже! — раздался восторженный вздох.
А потом, кажется, всхлип.
Я тоже почувствовал на глазах предательскую влагу. У меня есть сын…
Хоть с кем-то я могу по-настоящему разделить свою радость! И горечь от того, что он рос без меня.
47
Настя
Я захлопнула за Матвеем дверь. И посмотрела на Пашу.
Он на меня не смотрел.
Отвернулся, сжав кулаки. А потом прошел на кухню. Я услышала, как зажурчала вода. Посуду он там моет, что ли?
Что это на него нашло? Он терпеть не может мыть посуду!
— Мама, а за что вы побили дядю?
Он все-таки называет Матвея дядей! И это облегчение. Ваня, кажется, вообще толком не понял, что произошло. Так, поболтали, пошутили о двух папах. И все вернулось на круги своя.
— Да мы просто играли, — начала отнекиваться я. — Взрослые тоже иногда играют.
— Странные вы какие-то, — выдал мой сын. — Дурью маетесь.
Я не удержалась от смешка.
Так забавно, когда он повторяет слова моей мамы!