Привкус хрома
Шрифт:
«ЧТО ЕСТЬ СЕМЬЯ ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ ДРУЗЬЯ ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ КАРЬЕРА ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ СМЫСЛ ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ ФОРМА ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ ЖИЗНЬ ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
«ЧТО ЕСТЬ СМЕРТЬ ДЛЯ ТЕБЯ?»
— Пустота.
Коридор сомкнулся, и перед Акутагавой возникла деревянная дверь. Он неуверенно взялся за ручку и открыл ее, попадая в чью-то спальню. Неестественно колыхнулась занавеска, словно за ней стоял человек. Неубранная кровать, красный циферблат электронных часов, разбросанные
— Они сказали, что убьют его, они... Я не знала, что делать... Я не хотела... — оправдывалась дрожащим голосом Аска. — Просто... У меня не осталось иного выбора... Я... Умоляю, если ты хочешь это сделать, то давай выйдем на улицу... Я... Или дай нам уехать, мы исчезнем в этот же вечер, Дадзай никогда не узнает... Клянусь, я знаю, как полностью исчезнуть... Никто никогда не узнает...
Вытянутая рука с пистолетом раздвоилась в проекции и плавно, притягиваемая за полупрозрачной рукой Сэцуши, отклонилась в сторону. Аска вздрогнула; ее напуганный, умоляющий взгляд моментально обострился, нахмурились тонкие полосы бровей. Проекция сдавила палец Акутагавы на спусковом крючке — Аска подскочила в момент выстрела, пуля размозжила лоб ребёнка, Акутагава перехватил ее руку занесённую для удара и скрутил, с хрустом переламывая запястье. Аска завизжала и попыталась ударить его второй рукой, но Акутагава опередил ее ударом приклада по челюсти. Она упала на пол.
— Скотина ебаная! Тварь! Его-то за что? За что?..
Акутагава два раза выстрелил: в грудь и в шею. Проекция отъединилась от его тела и присела на край кровати.
— Просто не было иного выбора, — сказал Сэцуши, разглядывая мертвое тело Аски, из которого сочилась кровь впитываясь в серый ковёр. — Одна и та же риторика.
— Почему я выстрелил в него? — спросил Акутагава, сгибаясь над телом ребёнка. — Мне приказали убить ее семью?
— Да. Ты просто делал свою работу.
— Это было неоправданно... Что-то потянуло мою руку в моменте, словно... Я в тот момент должен был что-то ощутить...
— Желание отомстить за своих людей, — кивнул Сэцуши.
— Но ребёнок ведь ни в чем не виноват... Тем более убивать его на глазах матери...
— Не существует никакой разницы.
«Иди в комнату для допросов, Какихара ждёт»
Акутагава убрал пистолет в кобуру и вышел из комнаты, попадая в подземный комплекс главного штаба «Ханзо». Мимо пробежал какой-то сотрудник с размытыми чертами лица. Справа, возле двери в комнату для допросов, стоял Сэцуши с сигаретой в зубах. Акутагава подошёл к нему.
— Человек привыкает ко всему, а когда привыкнет — становится безразличным, — сказал Сэцуши, выпуская изо рта низкодетализированный, распадающийся на краеугольные полигоны дым.
— Нас ждёт работа, пойдём, — Акутагава приоткрыл дверь, и Сэцуши выставил вперёд руку, задерживая его.
— Ты никогда не задумывался зачем именно необходимо твоё присутствие во время пыток? Ведь Какихара и сам отлично справляется. Тренировка? Или же процесс очерствения, который должен сделать из тебя бесчувственного психопата?
— Для отчетности, — ответил Акутагава, заходя внутрь.
В пустой прямоугольной комнате
— Ну как, удалось что-нибудь выбить из него? — спросил он.
— Можете убить меня, я вам нихуя не расскажу,— ответил за Какихару сам Сатоси. Какихара криво ухмыльнулся, прокрутил в руке тантно и приставил к его шее, делая неглубокий надрез.
— Ты, уебок, даже не представляешь на что подписался, — сказал ему Какихара. — Я ведь даже еще всерьёз не начинал. Поверь, я умею удивлять людей. Давай запустим в него демона, — предложил он, повернувшись к Акутагаве. — Потом сожжем кислотой лицо. Это моя любимая часть, так что отложим на время...
— «Цукуеми» будет существовать вечно, — произнес Сатоси. — Вы еще просто не понимаете...
— Конечно, в нашей светлой памяти.
Какихара связался с кем-то по кохлеарной связи и через несколько минут в комнату принесли чемодан с ноутбуком военного образца, который использовался для подключения к нейроинтерфейсу через спинномозговой канал.
— Следи за тем, чтобы он не откусил себе язык, — попросил Какихара, подключая кабель к Сатоси. — А то они любят уходить раньше времени.
Акутагава с силой сжал его челюсть. Сэцуши, возникший рядом с ним, внимательно вгляделся в глаза Сатоси, едва выдававшиеся из-под опухших век — в его пустом взгляде не было ни страха, ни боли. Вдруг Сатоси затрясся, его глаза закатились и по белкам побежали строчки кода, напоминая извивающихся аскоридовых червей. Акутагава почувствовал жжение в висках, его конечности ослабли и он завалился на пол. Сэцуши, продолжавший удерживать челюсть Сатоси вместо него, протянул ему свободную руку:
— Держись, здесь есть кто-то еще, я ощущаю чужое присутствие.
— Голова горит невыносимо... — простонал Акутагава, протягивая руку Сэцуши. — Словно сейчас расплавится... А-а, блять...
— Г-г-г-лавн-н-н-ое не, не, не, не, не, ост-т-т...
Сэцуши не успел договорить: все вокруг застыло и поплыло набок, смешиваясь с яркой цифровой вакханалией из помех. Акутагава попытался закричать, но у него не оказалось рта, и вскоре он сам раздробился на части, ощущая себя множественном отдельных процессов. Гулкое биение сердца, судорога в ноге, сокращение желудка, бегающие глаза под веками, пульсация в висках, разливающийся жар по мышцам, искры на кончиках пальцев, холод в ладонях. Мысли расплетаются в линии и будто бы падают вниз, где кружатся в зацикленном потоке. Его сознание пребывает везде, в каждой точке пустого пространства, что дышит, вздымаясь и опускаясь как грудь — и в нем колышутся ощущения, то вспыхивая болью, то угасая в зудящих уколах. Фантомное тело горит, разматываясь в натянутую плоть, сухожилия напряжены до предела, попытка перевернуться в пустоте заканчивается головокружительным полетом куда-то в сторону словно от инерции сильного удара. Раздаётся оглушительный звук струны кото, рвущий пространство; вместе с ним разрывается и сам Акутагава.