Привкус хрома
Шрифт:
— Кто ты? Где Ясубицу? — спросил Сэцуши, вынимая его голову из воды.
— Блять, ебанулся что ли, я свой, я свой, — сквозь зубы проговорил хакер, ощущая болезненное жжение на коже лица. — Я Мэтью, блять, меня нанял Ясубицу, чтобы пробудить тебя, твою мать...
Сэцуши снова опустил его голову в охлаждающую жидкость. Мэтью забил ногами по полу, глухой крик растворился в жидкости вместе с пузырями воздуха.
— Еще раз спрашиваю, где Ясубицу?
— Ебать, он здесь, он здесь, в другой комнате... Отпусти меня... Я нихуя больше не знаю и мне знать не надо, я здесь только по его просьбе... Пожалуйста...
— Ты пожалеешь, если это не так, — сказал Сэцуши и исчез.
Мэтью стоял, застыв с полотенцем
— Что это было?.. — спросил ошарашенный Мэтью. — Ебануться... Так, что ли, работает «Мугэн»?..
«1228933 из 1229002»
«ДЕФРАГМЕНТАЦИЯ...»
«ПАМЯТЬ УСПЕШНО ОПТИМИЗИРОВАНА»
Сэцуши поднялся с кресла. Мэтью испугано покосился на него, делая шаг назад — к столу, где рядом с ноутбуком лежал пистолет. Сэцуши внимательно посмотрел на него, затем развернулся и вышел из комнаты. В узком коридоре стояли пустые контейнеры из-под дронов, вскрытые ящики с боеприпасами, футляры из-под винтовок с маркировками «Ханзо». Сэцуши прошёл через коридор и попал в гостиную, где квартировали солдаты: одни настраивали дронов, другие обслуживали оружие; несколько солдат, присев у стены, калибровали свои импланты — по их оптическим интерфейсами бегали строчки оповещений, теряясь где-то за полуприкрытыми веками. Когда Сэцуши зашёл внутрь, солдаты обернулись к нему и застыли, прерывая все свои занятия. Кто-то низко поклонился, из угла донеслись перешёптывания, щелкнула зажигалка поджигая сигарету. Сэцуши, сопровождаемый множеством глаз, прошёл в дальний конец комнаты, где за большим столом стоял Ясубицу, обсуждая тактику с другим командиром.
— Я думаю, что идти туда всем трём группам нецелесообразно, — сказал Ясубицу, разглядывая голографическую проекцию фабрики. — Если они действительно там, то количество людей не будет иметь значения; они убьют их всех. Лучше оставить одну группу для прикрытия, две разделить на зоны с общей точкой сбора. Так мы хотя бы будем понимать общую ситуацию.
— Судя по спутниковым снимкам их там дохуя и больше. Мы, конечно, профессионалы своего дела, но с таким количественным перевесом людей не в нашу пользу... — командир замолчал, заметив Сэцуши за спиной Ясубицу. — Это не твой воскресший из мертвых?..
Ясубицу обернулся. Его лицо заросло густой, жесткой щетиной и будто бы постарело; увидев перед собой Акутагаву, он низко поклонился и жестом руки пригласил к столу.
— Рад, что ты снова с нами, Акутагава, — сказал Ясубицу.
— Акутагава мертв. Остался только Сэцуши.
— Сэцуши... — задумчиво произнес командир Тосумо. — Ты стал чем-то вроде легенды для «Ханзо». Сначала безукоризненная служба, затем харакири, теперь воскрешение из мертвых... Судьба, конечно, жестоко обошлась с тобой...
— Что случилось? Почему мы здесь? — спросил Сэцуши, игнорируя слова Тосумо.
— «Ягути» при поддержке «Харвеста» и «Мугэна» совершили теракт. Наш офис в Детройте уничтожен, Кэндзо убит, оставшиеся в живых сотрудники возвращаются в Токио, где сейчас проводится экстренное собрание директоров, — рассказал Ясубицу. — Я же нахожусь в федеральном розыске, поэтому дорога домой мне закрыта. Но это не страшно. Я все равно не собирался возвращаться, пока не добью ублюдков из «Мугэна».
— Ясно. Значит работы у нас достаточно.
— Да, но сейчас основная задача состоит в уничтожении «Мугэна». Мы вышли на их след после теракта, сейчас подготавливаемся для рейда. Судя по всему они окопались в подставной фабрике по производству оптических имплантов. Ты как вообще себя чувствуешь в новом теле? Как показатели?
— В порядке. Испробовал лиминал на твоём хакере, эффективный имплант.
— Надеюсь, ты его не убил? — усмехнулся Ясубицу. — Он нам еще может
— Это самоубийство, — высказался Тосумо. — Повторение сценария с «Иноти». Уверен, они там тоже сидят и ждут, пока мы якобы незаметно проникнем на их ебаную фабрику, чтобы взять нас в тиски. Лучше достать пару бронетранспортеров, пулеметы и еще штуки три-четыре беспилотников. Как минимум. И зайти в штыки, сравнять всю их фабрику с землёй.
— У нас нет на это времени. Если мы не будем действовать сейчас, то велик шанс упустить их из виду. После такой шумихи они едва ли останутся на прежних местах.
— Пиздец, конечно, расклад дел.
— Ты останешься с третьей группой, будешь прикрывать тыл. Я пойду с северной, Акутагава... Точнее, Сэцуши, ты возьмёшь на себя запад. Проникаем на фабрику, находим масочников, уничтожаем их и возвращаемся на точку сбора. Внимание всем! — крикнул Ясубицу, повернувшись к солдатам. — Готовность тридцать минут. Запаситесь батареями, будем действовать в маскировке. Брифинг проведём по пути.
Сэцуши поднял руку и окунул пальцы в голографическую модель фабрики; все казалось бесплотным и отдаленным, будто изображение, наблюдаемое со стороны.
Из спинномозгового канала Тадакацу тянулось разветвление оптоволоконных кабелей, подключённых к серверам с ретрансляторами. Его худое, истощенное тело выглядело как скелет, туго обтянутый кожей; щеки глубоко впали, заострился длинный нос, надбровные дуги выступали вперёд над скошенным лбом, руки, как две высохшие ветви, лежали вдоль плоской груди, из которой выпирали рёбра и ключицы; даже сама кожа изменилась, растеряла цвет и толщину, и теперь больше походила на парафиновую бумагу, из-под которой тянулись зеленоватые нити вен. Из узкой впадины живота торчала гастростомическая трубка, по которой поступала питательная протеиновая смесь — ее хватало ровно настолько, чтобы просто поддерживать обмен веществ. Постоянное использование лиминала довело его тело до критического состояния, и хотя по анализу искусственного интеллекта он мог еще функционировать примерно около полугода до того, как наступят необратимые изменения в организме, Тадакацу уже ощущал себя едва живым. Поэтому ему приходилось спешить с завершением своего проекта, жертвуя другими членами «Мугэна» в обмен на необходимую технику и информацию; они были для него не больше, чем средством для достижения поставленной цели. Впрочем, он и для самого себя был не большим, чем средство.
Тяжёлые механические двери раскрылись, и в помещение зашёл Тэнгу. Тадакацу повернул голову к нему и облизал пересохшие, испещрённые трещинами губы. Он так давно молчал, что теперь ему хотелось издать какой-нибудь звук, произнести хоть одно осмысленное слово, чтобы напомнить себе о том, как звучит его собственный голос; голос, потерявшийся среди сотен чужих ртов.
«Не утруждай себя, это бессмысленно»
Раздался в голове Тадакацу голос Тэнгу, который, в то же время, был проекцией его мыслей. Тадакацу улыбнулся.