Привкус хрома
Шрифт:
— Замечательно. Для вас, Текимура-сан?..
— Нет, спасибо. Из меня уже выжала все соки жена. Я подожду его где-нибудь здесь, вы не против?
— Конечно. Проходите в комнату справа от вас, я пришлю к вам гейшу, чтобы было не так томительно ожидать. А вы, Джон-сан, прошу за мной.
«Когда разденется — зови охрану. Я останусь здесь и буду наблюдать. Только вышли наводку с брифа»
«Ну пиздец у тебя план»
«У тебя есть лучше? Нам нужно выследить его до дома»
Злорадно усмехаясь, Ямаока похлопал Тадакацу по плечу и ушёл в гостевой зал, который использовался, по всей
— Что за сакэ?
— Поцелуй сакуры, — ответила она звонким голосом. Ямаока вгляделся в ее напудренное до белизны лицо: под слоем пудры на лбу и щеках проступали маленькие, похожие на сыпь прыщи.
— Сколько тебе лет? Только честно. Я не собираюсь никуда заявлять.
— Уже можно, — кротко ответила гейша.
— Нравится работа?
— Здесь хорошо платят, а мне нужны деньги для лечения трясучки у младшего брата. У него была лейкемия и...
— Понятно, — кивнул Ямаока, залпом выпив стопку. Гейша тут же пополнила ее ловким движением своих маленьких рук. — Ну, допустим, брату заменят имплант на более качественный или купят столько таблеток, что ему хватит до конца жизни. А что дальше? Ты задумывалась над этим?
— В каком плане?
— В плане, что дальше ты будешь делать со своей жизнью? Так и будешь здесь продолжать работать, пока не утратишь здоровье или тебя не заменит неутомимый робот? Будешь обслуживать всякую мразь, торгуя своим телом? В этом смысл твоей жизни?
— Я... — гейша замялась, уводя глаза в пол. — Хотите, я поиграю вам что-нибудь?..
— Ты думаешь, что занимаешься благородным делом? Жертвуешь собой ради брата?..
— Отца у нас нет, а мать...
— Нравится чувствовать себя мученицей?
— Я знаю много стихов периода Хэйан... Хотите, зачитаю вам?.. — спросила она, и ее звонкий голос надломился от тревоги и тоски.
— Они пользуются тобой и уходят, оставляя после себя только грязное постельное белье и чувство опустошения. Со временем это чувство будет расти, пока не поглотит тебя полностью — и ты утеряешь связь с реальностью, станешь полой, пустой, практически прозрачной. У тебя не останется сил даже чтобы покончить с собой.
— Вы пришли меня учить жизни? — вспылила гейша.
— Нет, — усмехнулся Ямаока. — Просто советую покончить с собой до того, как ты станешь полностью бессильна.
Она поперхнулась и зарыдала — капли слез, стекая по щекам, оставляли после себя размытые полосы пудры на лице. Ямаока выпил еще одну стопку, поминая свою мать, которая тоже работала гейшей; только, в отличие от молодой
Из коридора донёсся крик мужчины. Ямаока подскочил и выглянул из дверного проема: посреди коридора стоял Тадакацу, мимо пробежала перепуганная гейша, запахивая кимоно.
— У нее член! Охрана! У нее член! — визжал Тадакацу на английском языке, указывая на бежавшую от него гейшу.
— Успокойтесь, пожалуйста, Джон-сан! — попросила на ломанном английском Айко.
— Охрана! Поверить сложно! Где охрана? Сюда!
Со второго этажа по лестнице сбежали несколько охранников: татуированные якудза с выпуклыми бронежилетами под пиджаками. Ямаока внимательно вгляделся в их лица и пометил среди них Мунешиге.
«Третий, урод пиздец»
— Что случилось? — спросил один из охранников.
«Вижу. Задержи их на полминуты»
— У вашей женщины член! — закричал ему Тадакацу. — Член! Понимаете? Я, по-вашему, на пидораса похож?
«Что ты хочешь?»
— Что он говорит? Член? — обратился охранник к Айко.
— Он говорит, что у женщины оказался член, и это его не устроило, — перевел Мунешиге.
— Скажи ему, чтобы успокоился, он у нас не единственный клиент.
— Успокойтесь, не нужно кричать, вы пугаете наших гостей, — вежливо попросил Мунешиге. Тадакацу в это время уже внедрился в его нейроинтерфейс и заканчивал синхронизацию нервных систем.
— Прошу извинить моего друга, между нами возникло огромное недопонимание, — произнес Ямаока.
— Это возмутительно! Что у вас за заведение такое? Голубая лагуна? Я требую книгу жалоб! Это так не останется!
— Что он, блять, несет? Жалобы? У него есть жалоба на нас?
— Он говорит, что хочет книгу жалоб. И что наше заведение — это голубая лагуна, — продолжал переводить Мунешиге, ухмыляясь от сдерживаемого смеха. — Может выбросим его на улицу?
— Эй, иди успокой своего друга, — обратился один из охранников к Ямаоке.
Тадакацу незаметно обнажил танто под плащом, повернул лезвие к себе и плавно вдавил в живот. Мунешиге кашлянул и оперся об стойку, ощущая, как в животе разрастается колющая боль. Ямаока подошел к Тадакацу и положил руку на его плечо:
— Джон, успокойся. Ничего страшного не произошло. Они извиняются за недоразумение и просят, чтобы мы покинули заведение.
— Нонсенс! Охуеть просто! А не пойти ли им нахуй? — продолжал нагнетать ситуацию Тадакацу, попутно вонзая клинок все глубже в живот.
— Он только что послал нас нахуй? — спросил охранник.
Мунешиге упал на пол и сжался от боли. Айко согнулась над ним:
— Что с вами? Что случилось?
— Живот, блять… Режет просто пиздец…
— Сейчас принесу что-нибудь из аптечки, — сказала Айко и побежала на второй этаж.
Ямаока достал из куртки сверток купюр и протянул охраннику.
— Извините еще раз, — он поклонился и пихнул локтем Тадакацу, чтобы тот тоже поклонился. — Мы уже уходим, конфликт исчерпан. Джон признает свою неправоту и приносит глубочайшие извинения.