Приворот для ревизора. Истинная поневоле

Волконская Оксана

— А зачем?!

— Что ты хочешь этим сказать? — рука невольно потянулась к метле. Как-то самой собой.

— Я хочу сказать, что тебе понравилось, Алатея. Так зачем вмешиваться? — ворон был все также спокоен и даже равнодушен. Чего я никак не могу сказать о себе. У меня было ощущение, что я вот-вот могу полыхнуть огнем, а там уж спасайся кто может! Например, собственный фамильяр, которого мне хотелось испепелить. И я не стала себе отказывать в удовольствии погонять его метлой по комнате. Зарядка перед сном еще никогда никому не мешала.

И только внутренний голос робко пытался пробиться сквозь гнев и

донести до злой ведьмы, что фамильяр прав. Мне действительно понравился этот поцелуй.

Глава 6

Утро не принесло мне ничего хорошего, только головную боль. Еще бы, ведь полночи я не могла уснуть. Сначала развлекалась с фамильяром, потом, когда наконец добралась до постели, долго не могла уснуть. В коварном воображении то и дело всплывал мой поцелуй с ревизором, чтобы ему полночи икалось! И даже совесть моя не просыпалась при таком пожелании. Да будь он хоть десять раз привороженным, он просто не имеет права так себя вести!

— Элли, если ты решила проклясть весь мир и остаться в кровати, напоминаю — ты педагог, тебе нельзя прогуливать пары, — скрипуче сообщил мне ворон, замерев так, чтобы я его слышала, но заклятье пустить не могла. Уж кто-кто, а мой фамильяр точно знал, в каком настроении я могу проснуться и чем это грозит. И пусть его реплика так и сквозила занудством, он был прав. Пришлось выскребать себя из-под одеяла, топать в ванную умываться, торопливо одеваться и пить бодрящий отвар. Потому что без него я совершенно отказывалась соображать.

— Вот ведьма и восстала, — хмыкнул себе под нос Габби, на что я только огрызнулась:

— Запру и лишу возможности вылетать в лес.

Я этого не сделаю, и мы оба это понимали. Но легче не стало. Особенно когда на выходе из общежития я увидела знакомую фигуру. Да что же это такое? Господин ревизор когда-нибудь спит? И вообще, мог бы боевиков проинспектировать, их же тоже проверить надо, что он так к несчастной ведьмочке в моем скромном лице прикопался?

Брендон Салес, до раздражения бодрый и свежий, в два шага оказался около меня, но, взглянув на выражение моего лица, прозорливо не стал желать доброго утра. И хорошо. Боюсь, после такого ревизора точно пришлось бы отправлять в лазарет. Ну или долго распутывать паутину проклятий, с которыми я пока еще относительно сдерживалась.

— Здравствуй, Алатея, — произнес он нейтральное, благополучно упуская приличествующее случаю «госпожа». И вот вопрос: неужели на него еще действует приворот? Или что? — Позавтракаешь со мной?

Мне очень хотелось отказаться. Безумно, до дрожи в пальцах. Но я все равно собиралась на завтрак, да и приходилось себе написать про статус мужчины. Ревизор, да еще и привороженный. Кажется, зря я сегодня не выпила успокаивающего зелья. Мне оно явно пригодится.

— Хорошо, — я вежливо улыбнулась, стараясь избегать обращения по имени. Никак не могла понять, прошло ли действие приворота или нет. Все-таки силы моих выпускниц не такие уж и великие, чтобы оно продлилось долго или нет?

Брендон тем временем взял меня под руку и повел в сторону столовой. А по дороге вкрадчиво так поинтересовался:

— Как прошла ночь?

Вопиющий по своей наглости вопрос!

— Просто прекрасно, — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как щеки невольно начали полыхать. И

от внимательного взгляда привороженной заразы это не ускользнуло.

— Надеюсь, я тебе приснился, дорогая. Вот у меня ночь прошла весьма и весьма плохо, — и он наигранно вздохнул, а потом уточнил. — А знаешь почему?

Не хочу знать! Но кого это волнует? Точно не столичного хлыща.

— О тебе думал. О нашем поцелуе. Ну и от твоего проклятия попутно избавлялся, — на последних словах он даже улыбнулся, заставив меня споткнуться на ровном месте. Упасть не получилось. Меня поймали, попутно обожгли прикосновением и ошарашили словами. — Мне даже понравилось. Ты предприимчивая, ведьмочка. Тем лучше.

Вопрос «что лучше?» повис в воздухе, но я его задавать не стала. Только мелькнула глупая мысль: неужели господин ревизор из тех, кому нравится, когда девушка не поддается его ухаживаниям? Из той самой породы мужчин-охотников? Внутренний голос недвусмысленно намекал, что так оно и есть. И что мне теперь делать? Как умудриться выпутаться из всей этой ситуации и поймать как можно меньше проблем? А проблемы будут, в этом я даже не сомневалась.

Впрочем, ответ был весьма прост. Надо идти завтракать. А все, что будет дальше, это уже увидим. Проблемы надо решать по мере их поступления. Потому как от моего упорства сейчас ничего не изменится. Все равно в столовую мне нужно идти. А потом на занятия. И я еще питаю надежду, что Брендон все-таки соизволит заняться боевиками, а не издеваться над бедными ведьмочками. В конце концов, еще одно зелье он вряд ли переживет.

— Многое бы сейчас отдал, чтобы узнать, о чем ты думаешь, — с улыбкой произнес тем временем мой спутник.

Предложение ответить за то, чтобы он остановил проверку, мне пришлось проглотить. Его не оценили бы ни мое начальство, ни сам Брендон. И пусть Аманда по возможности меня отстоит, не стоит лишний раз нагнетать обстановку.

— Не думаю, что мои мысли так дорого стоят, — хмыкнула я, еще надеясь скрыться за маской невозмутимости. Пока ее еще можно удержать. Что-то мне подсказывает, жить мне с ней осталось недолго.

— Неважно, сколько они стоят, важно, сколько я готов отдать, — подмигнул мне этот столичный ловелас. А я… Я уже запуталась, в каком же Брендоне было больше настоящего. В грозном ревизоре или этот дамском угоднике? Нет, я не говорю, что настоящий из них кто-то один. Но могло ли зелье пробудить те черты характера, которые были скрыты? Ведь откуда-то эта опытность в покорении легкомысленных девиц взялась. И самый главный вопрос — а какой Бездны вообще я об этом размышляю?

— Многое? — передразнила его. — Знаете, господин Салес, как показывает практика, многое или все по факту означает потрясающее ничто. Ну а поскольку вы за мои мысли готовы отдать «ничто», то и делиться я ими не намерена.

Очень хотелось показать язык, но я воспитанная леди, да еще и преподавательница. И мы уже подошли к дверям столовой, где на нас будет смотреть толпа адептов. Нужно подавать пример.

— Прелесть моя, ты, я смотрю, совсем плохого мнения обо мне, — рассмеялся господин ревизор и церемонно подвел меня к одному из столов в преподавательской зоне. И за ним мы оказались вдвоем. Под прицелом нескольких сотен глаз. И мне не оставалось ничего другого, кроме как улыбнуться, делая вид, что все в полном порядке.