Привороженные
Шрифт:
Непроизвольно из уст Анастасии вырвалось ругательство, она резко отстранилась. Волосы Олега лоснились и блестели после недавнего купания в пруду, он еще не успел высохнуть и капли медленно стекали с обнаженного торса.
— Привет, — прозвучало так, будто они вовсе и не ссорились.
— Ты что, следишь за мной? — подозрительно спросила Настя, не веря в совпадение.
— Нет, — продолжая смотреть на нее с обожанием, как ребенок на конфету, ответил муж.
— Ну да, конечно! — она резко отвернулась и попыталась быстро удалиться с глаз долой.
—
Она притормозила, придерживаясь за осоку, чтобы не свалиться и признала тот факт, что он абсолютно прав и когда-нибудь придется с ним поговорить. Возможно, время пришло, лучше расставить все точки сейчас и не затягивать. Ведь ясно, как белый день — ни через неделю, ни через месяц, ни через год легче не станет.
— Хорошо, — тихо согласилась Анастасия и вернулась обратно.
Нашли самое укромное место, Олег постелил свою футболку.
— Не надо, оденься, — Насте яснее думалось при одетом муже.
Они разместились на траве и первым начал тот, кому этот разговор давался огромными усилиями, тот, кому приходилось буквально переступать через себя, чтобы выдавить хотя бы слово. Первой начала Анастасия:
— Я не вернусь, — выдохнула она, почувствовав несказанное облегчение.
Больно кольнуло в груди у Олега, но не успел сказать ни слова.
— И дело не только в том, что ты спал с другой. Мы с тобой слишком разные, ты меня не понимаешь, я тебя. Мне нужны здоровые отношения, где мужчина уважает женщину и ее желания, а не наоборот. Лучше тогда вообще никаких.
У него искры с глаз посыпались, то что она говорила абсолютно расходилось с реальностью. С реальностью Олега.
— Что?! В смысле, я тебя не понимаю? Что значит — не уважаю? Когда это я тебя не уважал? Я тебя хотя бы раз обидел? Да ни разу в жизни пальцем не тронул!
— Ну вот видишь, — Настя горько улыбнулась, еще раз убедившись в собственной правоте. — Мы с тобой говорим и думаем о совершенно разных вещах. Ты никогда меня не поддерживал; за все время ни разу не спросил, что у меня внутри, чего я хочу. Ты всегда принимал решения самостоятельно и даже не советовался.
— Ну я же мужчина!
— Да, я знаю, — подтвердила она очевидную истину. — Но это еще ничего не значит!
— Не понял, поделись соображениями. Неужели я был таким плохим мужем?
Прошло слишком мало времени, для того чтобы Настя окрепла в своих же мыслях, дошла своим умом и сделала правильный выбор. Двигалась она в верном направлении, сама это интуитивно понимала, но всё же недостаточно уверенная, подверженная постоянным сомнениям. Невозможно поменять мировоззрение за столь короткий срок. И по сравнению со всегда уверенным в себе Олегом, она выглядела бедной овечкой, заблудившейся в темном лесу.
Он окончательно ее запутал и сбил с толку.
— Ты был не плохой и не хороший.
— Ладно, признаю. Иногда я вел себя не очень красиво по отношению к тебе. Я прошу прощения и обещаю
— А, значит это я виновата?! — она вскочила на ноги, задетая за живое, не способная спокойно рассуждать и признавать свои ошибки. — Пошел к черту!
Олег удержал ее, перехватив запястье и усадил обратно.
— Извини, ладно. Прости меня.
— Зачем ты это сделал? — не уточняя вопроса, он понял, что она имеет ввиду. — Чего тебе не хватало?
— Это была ошибка. Сама знаешь, в последнее время мы отдалились друг от друга. Наверное, мне надо было совершить эту ошибку, чтобы понять насколько сильно я тебя люблю.
Такой ответ не до конца устраивал. Пусть бы мучился, так же как и она.
— Да? — испытующе заглянула ему в глаза Настя. — Вот только мне не нужно было спать с кем-то другим, чтобы понять это. Вот в этом вся разница между нами, Олег. — И делая длинные паузы, добавила: — Между …нами…всё…кончено.
Ему было больно так же, если не больнее. И отпустить ее казалось невозможным.
— Я не могу без тебя.
Настя отвернулась, пряча слезы и не остроумно пошутила:
— Песня есть такая у Меладзе.
— Дурочка моя, я же серьезно. Не могу и не хочу без тебя.
Слишком мало времени прошло, он оставался по прежнему самым родным и близким человеком во Вселенной. Настя дотронулась пальцами до ссадины на щеке, покрывшейся бурой коркой, сердце разрывалось от любви и жалости. Олег прижал ее ладонь, покрыл поцелуями. Запах любимой женщины сводил с ума, он вдыхал ее и целовал руки, шею, лицо, волосы.
Настя безумно скучала за ним и на мгновенье потеряла рассудок, перестав контролировать тело, они целовались как умалишенные, пока в ее голове отчетливо не раздалось: “Остановись!”. Иначе потом возврата не будет, опять потеряешь себя и растворишься в нем.
— Остановись, — произнесла она вслух и тяжело дыша, уперлась руками ему в плечи.
— Настя, — умоляюще шептал Олег, не в силах унять дрожь в теле.
Всё оказалось гораздо сложнее, чем думалось. Обида засела осколком в груди и что-то более сильное, чем древний инстинкт приказывал немедленно подняться и уйти. Это звучал голос разума и ослушаться его, значило предать саму себя.
— Извини, — Анастасия поднялась с трудом на ноги, чувствуя слабость в коленях. — Извини, я не могу. Я очень тебя люблю, поэтому так будет лучше.
— Что?! — изумился Олег. — Для кого лучше?
— Для меня лучше.
— Настя, пожалуйста, прости меня, — звучало как последняя попытка.
— Я не могу сейчас.
— А когда?
— Не знаю, — она уже пятилась назад, цепляясь руками за стебли и осоку. — Может-быть когда-нибудь…
С разбегу заскочила на холм и побежала, только слышала, как ветер в ушах свистит и всплеск, кто-то со злости швырял в пруд камни, нарушая спокойствие тихой глади и поднимая со дна мул, баламутил чистую воду.