Привороженные
Шрифт:
Ким поклонился женщине и рассыпался в благодарностях, немедленно приказал вести спасительницу рода Хемхаетов домой, как королеву.
Охранники подняли коляску, словно колесницу и несли до машины, затем бережно усадили старушку на заднем сидении. Уже и ночь прошла, слабые лучи рассеивали мрак, поднимали с земли пар, который стелился густым туманом в подножье леса.
Евдокию усыпило размеренное движение автомобиля. Оборачиваться никто не рискнул, боясь увидеть ведьму и убедиться в ее существовании воочию. Возможно сейчас она наблюдала
Просто грустно, не более. Не было ни разочарования, ни облегчения после завершения этой дикой истории, ни тоски, ни обиды. И если разобраться, то грусть возникла беспричинно, сама по себе.
Настя равнодушно выслушивала в сотый раз извинения Лонгвея.
— Прости меня, прости, если можешь. Сам не ведал, что творил, — сложив вместе ладони, просил он.
— Всё нормально, — врала Настя, понимая, что нормально уже не будет никогда.
Она уверила его в сто первый раз, что зла не держит, вины его в случившемся нет.
— Ты хороший человек, — на прощание сказал Лонг.
Анастасия прочистила горло, как-то язык не поворачивался сказать о нем то же самое после минувшей ночи.
— Спасибо, — поблагодарила она за теплые слова.
— Другая на твоем месте, давно бы воспользовалась случаем и женила на себе. Но мало того, ты даже отговаривала меня, рассказала правду про обряд и магическое зеркало. У тебя золотое сердце, Настин.
— Вообще-то я Настя.
Лонгвей слегка склонил голову и улыбнувшись повторил ее имя.
— Прощай, Настя.
Он чувствовал себя пока еще странно, будто проснулся после долгого сна. Девушка напротив выглядела вполне обычно и заурядно, навряд ли бы красавец Лонгвей обратил на такую простушку внимание без особых на то причин. Хотя и для него случившееся послужило уроком, теперь навсегда усвоил — красота понятие относительное и не зря говорят, она в глазах смотрящего.
Азиаты покидали деревню Березкино довольные благополучным исходом. Кулебякин получил финансирование, но теперь все дела передали посреднику. Больше никто из семейства Хемхает не горел желанием связываться со странным местом.
Ким щедро отблагодарил Евдокию, она сначала скромничала и отказывалась, правда недолго и под конец приняла награду; не мешало бы фасад и забор обновить, к тому же Настеньке деньги сейчас ой как понадобятся.
— Желаю вашему семейству процветать и далее, — перед отъездом низко поклонился старик. — Вы можете всегда к нам обратиться, будем рады помочь.
— Попутного ветра, глазастенькие, — перекрестила их баба Рая и непрошенные гости отправились восвояси.
Катерина смахнула слезу, всё-таки привыкла к ним, скучать будет. На что мать ее закатила глаза, хоть убей не понимая, от кого унаследовала дочь сентиментальность. Евдокия провожала взглядом из окна и пока никто не видел, высморкалась в платочек, отчего-то тоже расчувствовалась.
Одна
— Привет! — перехватила ее Нинка на полпути.
— Где это ты пропадала? — с легким укором спросила подруга.
— Я пропадала?! Да ты что! Да я на огороде грядки полола, капусту поливала, огурцы солила, с Василием баню достроила. Ну извини, времени совсем не было.
— Ладно, всё нормально, — опять соврала Настя.
— Неужели сняли ворожбу? — Нину разбирало любопытство и страх за своё будущее.
— Да, — всё так же грустно ответила Анастасия, не желая вдаваться в подробности.
— Подожди, как же это? А Василий?
— Если до сих пор не ушел, значит действительно любит.
Подруга серьезно задумалась, не смея больше задерживать измученную Настю, видимо не сомкнувшую глаз этой ночью, и коротко махнула рукой. Едва та зашла за ворота, хлопнула себя по лбу и снова окликнула:
— Подожди, совсем забыла! Олег просил передать, чтобы ты покамест никуда не уезжала и дождалась его возвращения. У него там какие-то проблемы в городе. Слёзно просил, чтобы разрешила хотя бы на чуток повидаться, выслушала его бедолагу.
Не хотелось даже думать о муже, одно лишь имя вызывало в сердце тупую ноющую боль. Наступила следующая стадия принятия — злость.
— Да пошел он к черту! — Настя громко хлопнула калиткой и скрылась в доме.
А Нина, оставшись одна, совсем помрачнела, вспомнив слова подруги: “Если до сих пор не ушел, значит действительно любит”.
— Так-то оно так, — задумчиво произнесла она вслух, точно древнегреческий философ, — а может и не так.
Глава 34
Тракторист Василий из Нижних Бубенцов как-то проснулся среди ночи и с изумлением заметил, что находится не в своей спальне. И занавески на окнах не такие, и сами окна, кровать чужая, а самое главное — рядом спящая женщина, которая иногда сопела и похрапывала. Не то чтобы он ее не узнал, Нинку попробуй — забудь. Просто не ожидал однажды спросонья открыть глаза и очутиться в ее доме. Вроде и не пил, а хоть убей не помнил, как сошелся с ней обратно.
“Ох, ладно”, — махнул Василий рукой и отвернулся к стенке, решив, что утро вечера мудренее, завтра разберёмся.
Вставали они рано, с рассветом. Нина старалась успеть переделать всю тяжелую работу до полудня, когда начинался самый настоящий солнцепек. Сегодня почему-то Василий подниматься с постели не спешил, долго отлеживался. Она успела корову подоить, на пастбище выгнать, бахчу прополоть, картошку пожарить к завтраку. Уже и Степан проснулся, расхаживал по двору шаркая огромными не по размеру галошами, в телогрейке и без штанов. Не знал бедняга, чем себя занять и где бы раздобыть на опохмел. Дочь в последнее время его не трогала, поглощенная семейными хлопотами, поэтому зятька Степан от всей души полюбил.