Привороженные
Шрифт:
Холодная вода привела в чувства. Олег с ужасом обнаружил себя привязанным к стулу, по соседству — Пумба, а напротив множество недружелюбных физиономий, черных от пепла и от природы.
— Кто такие? — через зубы процедил самый старший из цыган.
— Меня зовут Олег, а это Пумба. Мы пришли забрать свое.
— Ты сучок, совсем оборзел?! Устроили пожар, хотели машину угнать, еще и дерзишь?
— Я говорю, как есть. А вот кто дерзит, так это твои ребята. Средь бела дня из под носа наш товар угнали, пока пацаны по нужде
— И правильно сделали. Надо лучше за своим товаром следить значит.
— Это Хасана товар и он с нас спрашивает.
— Почему нормально не поговорил со мной? Зачем пожар устроил? О чем думал, вообще, здесь же дети!
— Извини, не знал, — он, действительно, как-то об этом не подумал.
— Глупые, что в голове у вас? Один ветер! — отчитывал их цыганский барон. — Одни деньги на уме, наркотики и девицы! Правильно я говорю?
— Я не употребляю и у меня жена есть.
— Почему тогда ты здесь, а не с женой? Эх, глупые и что с вами делать?
— Не знаю, — Олег склонил голову, совсем растерянный и печальный. — Сам решай, только без тачек нам всё равно жизни нет.
Барон в раздумьях походил взад-вперед. Слышал он про этого грозного турка (курда) Хасана и давно хотел познакомиться, обсудить так сказать сложившуюся ситуацию и заодно поделить владения. Слишком часто звучало имя конкурента, видимо пробил час объявлять ему войну.
— Зря вы ребята во всё это ввязались, — жалел парней по отечески старый цыган и почему-то скорбно повторил: — зря.
Глава 36
“Капают слезы мне на ладони…”, — зазвучала громко музыка и воспоминания сдавили горло комом.
Настя в который раз со слезами на глазах проглотила его и постаралась улыбнуться тоже отчего-то грустной Нинке.
Подруги чувствовали себя в баре неуютно, ловили на себе пытливые взгляды местных завсегдатаев и малолеток.
— Староваты мы уже для танцев, — грустно подытожила Нинка.
Настя не стала отрицать, полностью поглощенная своими переживаниями, запрещала себе думать о муже, чтобы не тревожить болезненную рану, которая не прекращая кровоточила. Прошло несколько дней и становилось только хуже.
“Почему так больно? Пройдет ли когда-нибудь эта боль?” — ответов не было, их просто не существовало. Возможно боль утихнет через неделю и заноет вновь через месяц, а быть может через год, во всяком случае надо привыкать жить с ней, потому что от воспоминаний никуда не деться. И эта песня, не единственное, что заставит сердце кровью обливаться. Песня, под которую они когда-то так и не станцевали, и больше никогда не станцуют свой грустный медляк.
По щеке невольно покатилась слеза, а все хорошее, что было возвращалось в памяти флешбеками. Хочешь — не хочешь, но припомнишь, как когда-то…
Однажды вечером он пришел за ней в общежитие, без приглашения и предупреждения. Просто пришел и позвал гулять. На что он рассчитывал? На то что Настя из
Тогда все и закрутилось, завертелось, поцелуи в подворотнях, прогулки держась за ручки, спонтанные признания в любви и беспричинные слезы после бешеного выброса в кровь эндорфинов. Еще немного и научатся летать, окрыленные любовью.
Как-то вернулись они совсем поздно, может-быть Олег нарочно водил свою девушку по темным закоулкам, а может случайно заблудился в городских джунглях — кто знает, по сей день он так и не признался. Ровно на минуту они опоздали, злющая ведьма комендантша захлопнула дверь перед носом и прогнала прочь, — ночуйте, где хотите. Олег пытался с ней договориться и обещал в следующий раз поблагодарить плиткой шоколада, этим вечером истратил всё на мороженое и билеты в кино.
— Сам жуй свою шоколадку! Я на диете! — из окна крикнула ему комендантша.
И ничто не трогало эту бессердечную женщину — порядок есть порядок, надо возвращаться с гулянок вовремя.
— Стерва, — не удержался жених и пнул носком дверь.
— Я тебе попинаю! Ты смотри какой, сейчас милицию вызову.
Настя испугалась, расплакалась и попросила его успокоиться, а то чего доброго и правда дело до милиции дойдет.
— Где ночевать девушке? На улице ночью опасно! — попробовал он всё-таки достучаться до совести тетки.
— Раньше надо было думать! Общежитие снова откроется в шесть, вот и кукуйте под дверью до шести, — сказав это, она захлопнула форточку и сделала погромче звук телевизора.
Тут уже Олег не стеснялся в выражениях и очень нелестно отзывался о моральных качествах комендантши.
Настя всхлипнула и села на лавку, расстроившись окончательно.
— Ну чего ты, не плачь, — присев на корточки напротив, успокаивал он свою девушку, поглаживая ее по голым коленям.
— Что теперь делать? — она требовала от него мужских поступков и решения проблем. — Это ты виноват!
Олегу пришлось во всём согласится, признать вину и взять на себя ответственность.
— Переночуешь у меня.
Вроде и неплохая идея, но Настю всё равно что-то коробило.
— А как же твои родители? И где я буду спать?
— Не беспокойся, они ничего не скажут, — привирал он, зная, что обязательно скажут, только не сейчас, а утром. — Ты будешь спать на моей кровати, а я рядом на полу.
— Ну ладно, — вынужденно согласилась Анастасия и поехала с ним.
Родители в столь позднее время спали, а может притворялись, во всяком случае беспокоить расспросами не стали.