Привычка убивать
Шрифт:
— «Скорую!» — приказала Клавдия.
Игорь бросился к телефону.
А Смирнов открыл глаза.
— Я не хочу… — прохрипел он еле слышно.
— Что? Что вы сказали? — наклонилась Клавдия.
— Я не хочу умирать, — просипел Смирнов. — Не хочу…
До вечера она так и не смогла спокойно подумать. Сначала ждали «скорую», которая ехала, конечно, ужасно долго.
Потом был момент, когда Клавдия пожалела, что вызвала врачей. Те сразу определили попытку суицида. Кстати, окончившуюся для Смирнова
Смирнов, проговоривший в самом начале несколько фраз, больше не смог выдавить из себя ни слова. Горло было перехвачено спазмом. Но он так сильно мотал головой при упоминании о психушке, что Клавдия решительно воспротивилась врачам.
— Нет, я не разрешаю, — твердо заявила она. — В травматологию, пожалуйста. Больше — никуда.
Спор этот длился мучительно долго и бестолково. Клавдии пришлось воспользоваться своим служебным положением и достать корочки следователя.
— Вы специально мне позвонили? — спросила Клавдия у Смирнова напоследок.
Он кивнул.
— Вы все-таки слабый человек…
Он снова кивнул.
— Но вы не трус, — сказала Клавдия.
Он чуть-чуть раздвинул губы в подобии улыбки.
— Больше этого не будет?
Он покачал головой.
— Ну и хорошо. А вот про бумажку?
Смирнов пожал плечами.
Когда его увезли, Клавдия и Игорь отправились к станции.
Беркович сидел возле кучи бумаг и осторожно разворачивал каждую пинцетом.
— Ну как дела? — спросила Клавдия.
— В макулатурщика превратился, — усмехнулся криминалист. — Вот есть одна подходящая, но я не уверен.
Он достал из кармана полиэтиленовый пакет и протянул Клавдии.
Это был листок из Библии…
ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ
Так бывает всегда, когда настраиваешься на самые активные телодвижения, а оказывается, что за тебя уже кто-то решил, что будешь не ручками-ножками сучить, а скучно ждать у моря погоды.
Клавдия хотела прямо с утра собрать свою бригаду и наконец разработать хоть какую-то тактику, не говоря уж о стратегии.
Но с утра Саша Самойлов позвонил и сообщил, что едет опрашивать свидетелей.
Кленов появился только на минуту, чтобы справить прокурорский запрос в психдиспансеры.
Игорь отправился к экспертам по поводу страниц из Библии.
Клавдии, конечно, все это можно было отменить, но дело в том, что ее саму вызвал к себе Малютов и, пряча честные свои солдатские глаза, сказал, что все-таки надо довести дело Худовского до конца.
И вот с утра Клавдия сидела в отделении милиции и нудно беседовала с рокерами, которые потрясали ее своей тупостью и упрямством. Она ловила их на вранье, а они открывали изумленные рты и говорили что-то вроде того, что забыли или перепутали.
Низовцеву,
Словом, утро было потеряно.
Но зато с обеда события стали принимать ожидаемый Клавдией стремительный характер.
Первым вернулся в ее кабинет Игорь.
— Есть новости, — сказал он. — Значит, так. Все листочки Библии из одной книги. Партия этих книг поступила в страну где-то около года назад. Австралийское издание. Карманное, на папиросной бумаге В мягком переплете. Вот такое.
И он достал темно-синюю книжечку без названия на обложке.
— Их тогда поступило где-то пять-шесть миллионов. Распространяла книгу Московская патриархия. В основном по церквям.
— Где?
— Практически по всей России.
— А что с текстом?
— Ну, на первый взгляд ничего общего. Второй листок — это… — Игорь достал органайзер и, нажав кнопочки, прочитал: — «Первая книга Моисеева. Бытие».
— И что там?
— Самая первая страница. Ну, как Бог сотворил все…
— Хм-да… Надо специалиста найти…
— У меня есть… да вы знаете… Отец Сергий. Может, к нему обратиться?
— Давай.
Вторым пожаловал Николай Кленов.
— Все исполнено, гражданин начальник.
— Если уж такие формальности, — улыбнулась Клавдия, то называйте меня…
— Стоп! — остановил ее Кленов. — Я сам догадаюсь. М-м-м… Госпожа следователь. Так?
— Телепатия?
— Нет, интуиция.
— Все, ждем Сашу и Евгения Борисовича, — сказала Клавдия. — Коля, не в службу, а в дружбу — поставьте чаю.
— А пирожки купить? — удивился тот.
— А пирожки я сегодня испекла сама.
К чаю, словно чуяли, как раз поспели Саша и Беркович. Чаепитие грозило перейти в бенефис Клавдии, потому что пирожки нахваливали беспрерывно и искренне.
— К делу, ребята, — остановила поток славословий Дежкина. — Коля, вы нам обещали портрет.
— Да, я готов. Только, пожалуйста, не надо диктофона.
Клавдия, которая уже действительно достала диктофон, спрятала его обратно в стол.
— Так вот, господа, что мы имеем? Только факты. Только самые упрямые из них. Мы имеем три трупа женщин в возрасте от тридцати восьми до сорока лет. Все они были одеты в шубы разной цены и достоинства. Отметим только, что шубы были ниже колен.
Кленова слушали так внимательно, словно он сейчас раскроет истину в последней инстанции. И он это чувствовал, и уж он старался.
— Убиты они были приблизительно в одно и то же время. Где-то между половиной шестого и семью часами вечера. Убиты одним и тем же способом. Довольно необычным, исходя из трудности его исполнения. Ударом в лоб острым предметом. Орудие убийства значения не имеет, потому что, как вы знаете, во всех трех случаях убийца импровизировал. Отвертка, нож и финка. Впрочем, это мы тоже утверждать не можем однозначно, потому что орудия убийства так и не найдены.