Привычка убивать
Шрифт:
— Вот видите, обиделись. Потому что я знаю то, в чем даже вы себе не признаетесь. И мне, честно говоря, неприятно это знать. Чем меньше для тебя остается тайн, тем скучнее жить на этом свете. Ладно, хватит об этом.
— Да, хватит. — Клавдии вдруг стало весело. — А вам нравится Набоков?
— Кто? Набоков, писатель? — насторожился Кленов.
— Да, Владимир Набоков. — Клавдия внимательно смотрела на психолога.
— Нет, не нравится, — отрезал тот.
— Ну, я так и знала! — расхохоталась Клавдия.
— Что, что вы знали? —
— А это пусть будет пока секретом.
И Клавдия поправила прическу таким томно-призывным жестом, что у Кленова невольно грешные мысли полезли в голову.
— Ничего не понимаю. — Батюшка закрыл Библию и пожал плечами. — Какое отношение друг к другу могут иметь эти два отрывка?
— Вот это я у вас и хотел спросить. — Игорь вздохнул.
— Там Исход… — Батюшка медленно поглаживал свою мягкую бородку. — Глава о том, как Бог накормил евреев и Моисея в пустыне. Дал им манну небесную, превратил горькую воду в сладкую и дал перепелов. Второй — Бытие. Создание мира. А третий отрывок — Паралипоменон. Родословные Левия, Иссахара и Вениамина…
— Ну и что он этим хотел сказать? — спросил Игорь. — Он ведь не наобум страницы оставлял. Может, он загадывает нам какую-нибудь загадку?
— Может быть. — Батюшка положил Библию на лавку, и они с Игорем вышли во двор. — Так вы говорите, что все это имеет какое-то отношение к убийству на пруду?
— Да. — Игорь огляделся. — Только мне не хотелось бы, чтоб…
— Я понимаю, — кивнул отец Сергий. — Об этом никто не узнает.
— Спасибо… Тут дело в том, что… — Игорь вдруг поймал себя на том, что не знает, как рассказать все батюшке. Будто хочет уберечь его от этих страшных вещей. — Ну в общем… Короче, это было не единственное убийство. Было еще три в Москве и… Были очень похожие еще в другом городе несколько лет назад. Судя по всему, эти убийства совершил один и тот же человек.
Батюшка внимательно слушал. Игоря даже несколько обидело то, что священник не ахает, как гимназистка, и не начинает истово креститься, услышав это.
— Ну вот. А у трех последних жертв убийца оставил вырванные из Библии страницы. Мы думаем, что он религиозный маньяк и…
— И вы хотите, чтобы я понял его душу? — Отец Сергий посмотрел на Игоря с удивлением.
— Нет, не совсем так. Просто нам пока не совсем ясен мотив. А он, возможно, кроется в этих текстах.
Батюшка долго молчал, снова задумчиво поглаживая бородку.
— Знаете, — сказал он наконец, — я никогда не мог понять черносотенцев. И антисемитов. Хотя мотивы у них замешаны тоже на религии. Они ненавидели и убивали евреев только за то, что те распяли Христа. Но будь Иисус другой национальности, с ним случилось бы то же самое. Ну может быть, не распяли бы, а отрубили голову или посадили на кол. Или сожгли бы на костре. Или съели. У каждого народа своя национальная казнь. Но это ведь ничего
— Я не совсем понимаю, — признался Игорь. — При чем тут евреи?
— При том, что Библия написана так, что даже в самом добром слове человек может найти призыв к страшным злодеяниям. И будет уверен, что поступает по слову Божьему. И не переубедишь его никогда. На пряжках у фашистов было написано: «С нами Бог».
— Странная книга. — Игорь задумчиво улыбнулся.
— Нет, это человек странный, — вздохнул батюшка. — Очень странный. Во всем хочет найти оправдание своим поступкам. А для самых страшных человек старается найти его в самых святых местах. Библия — очень сильный инструмент.
— Значит, вы связи не видите?
— Нет. — Отец Сергий развел руками. — Для того человека она, наверно, есть. Но я — не он. Впрочем, одна-то связь очевидна — это все отрывки из Святого писания.
Порогин развел руками.
— Ну и что же нам теперь делать? Я думал, что вы хоть какую-нибудь консультацию дадите. Нам ведь больше не к кому обратиться. Кто знает Библию лучше священника? Ну хорошо! — воскликнул он вдруг. — А может, вы тогда вот на какой вопрос ответите: что означают в христианстве числа восемь и тридцать пять?
Батюшка задумался.
— Может, поконкретнее?
— Этот… Этот убийца, — Игорь почесал затылок. — Он свои убийства совершает каждые восемь дней. Не семь, не десять, а именно восемь. Раньше, в другом городе, он делал это через тридцать пять дней. А теперь через восемь. Что это может означать?
— А вы уверены, что это должно что-то означать? — спросил вдруг отец Сергий. — Вы уверены, что и числа, и куски из Библии хоть что-то могут означать для злодея? И, простите, мне, честно говоря, не очень приятен этот разговор.
— Да, я понимаю. — Игорь закивал, глядя куда-то в сторону. — Просто нам нужна была ваша консультация. Ведь то, что ничего не говорит человеку мирскому, вам может сказать многое. Вы понимаете?
— Понимаю, но и вы меня поймите. Мне претит смотреть на Святое писание как на улику…
Бестолковая ситуация. Ну просто до ужаса бестолковая. Игорь готов был просто разрыдаться от бессилия. Ведь если маньяк сует жертвам в рот страницы из Библии, значит, он хочет что-то сказать. Но что? Как это понять, если даже никто не знает правил игры.
Батюшка о чем-то говорил с церковным старостой…
Страницы из Библии… Что-то смутно припоминалось Игорю с этими страницами. И почему-то именно здесь эти воспоминания обострялись.
«Ну да, разумеется, это же церковь, — подумал Игорь. — Церковь и Библия. Связь очевидная…»
Но эта связь для Порогина была почему-то неубедительна.
«Нет, тут что-то другое, — подумал он, чувствуя, что начинает волноваться. — Как будто я где-то уже видел… Где? И батюшка точно так же смущался от моих прямых вопросов… Да когда же это было и о чем мы говорили?»