Привычное насилие

Мелёхина Марина

«За романтику!» – раздался тост, и девочки продолжили критиковать и умиляться.

–

Ну все, Борис, закончилась твоя свободная жизнь! Потерян еще один боец. Ты давай только, не совсем там погрязай в закупках продуктов на неделю, семейных выездах на природу, а потом еще пеленках и соплях, выбирайся к нам хоть раз в месяц.

–

Почему раз в месяц? Будем каждую неделю в баре собираться, как обычно. Я свободный человек, куда хочу, туда и иду.

–

Ты думаешь, Лика вот так спокойно будет тебя отпускать?

–

Что значит «отпускать»? Я что, маленький что ли, чтобы меня отпускать? Я под каблуком быть не собираюсь, это только для слабаков, слишком добреньких и интеллигентных, как мой брат. Я как раз на них с Ленкой насмотрелся уже достаточно, мне не надо такого, чтобы жена мне указывала, что и когда делать. Она с ним как с ребенком нянчится: то нельзя, это нельзя. Предлагаешь в пятницу вечером в баре посидеть –

так это надо у жены сначала спросить, можно ли, или она уже им все распланировала – а она всегда что-то планирует. Это что за мужик, который у бабы отпрашивается? Жена, конечно, нужна. Одному скучно как-то, пусто, но командовать собой нельзя позволять, а то вмиг под каблуком окажешься, даже оглянуться не успеешь. Вы вот, между прочим, книги не

читаете, а

зря. Это еще у Грибоедова Чацкий таких мужей критиковал. Не мужское это дело, так и говорил. И вообще, Бог сначала Адама создал, а потом уже Еву, чтобы ему нескучно было, причем создал из его ребра, то есть, получается, женщина как бы в дополнение к мужчине прилагается и должна ему подчиняться. Я Лику, конечно, люблю до безумия, убью за нее, но в семье я – главный. Она должна быть хранительницей очага, готовить там, прибирать, детей рожать и воспитывать. Ведь все проблемы сейчас почему, почему столько разводов? Потому что люди забыли о разделении ролей. Я тут недавно одно видео смотрел, там психолог объясняла, что раньше мужчина отвечал за внешний круг – за достаток, социальное положение, решал проблемы с другими людьми, если кто-то его жену или детей посмеет обидеть, а жена отвечала за внутренний круг – дом и все, что с ним связано. Вот это, на мой взгляд, и есть гармония в семье. А потом все перемешалось: жена работает, муж дома сидит. Или оба работают, а домашние дела и дети – в свободное от работы время, как говорится. Оба уставшие, раздраженные приходят с работы, а там еще надо ужин готовить, с детьми уроки делать. Вот и начинаются скандалы, быт заедает, а там и до развода недалеко. Нет, я думаю, надо проверенный веками метод использовать: разделять обязанности. Раньше и разводов-то почти не было, не то что сейчас. Если ты мужик, должен работать. Тем более вон у Лики, например, зарплата вообще смешная, смысл ей работать? Она пусть дома сидит и ждет тебя с горячим ужином вечерами. Тогда и будут согласие и любовь. На таком прочном фундаменте семья десятилетия продержится. Вот увидите, еще ко мне на золотую свадьбу придете! – победоносно заключил свою речь Борис, подмигнул и поднял рюмку с водкой, предлагая чокнуться. – За мое с Ликой счастье!

Лика за столом молодых отрешенно сидела одна. Стол был расположен так, чтобы с любой точки зала наблюдать за молодыми, то есть, получается, за Ликой. Под периодическими любопытными взглядами присутствующей на главном торжестве в ее жизни публики есть как-то было неловко, да и просто не хотелось. Она положила себе в тарелку овощей и фруктов для приличия и старательно пыталась изобразить интерес ко всему происходящему. Сидеть одной, по правде, ей было скучно, но и самой подсесть за столик к гостям было как-то неудобно, неловко. Да и не хотелось ни с кем разговаривать. Лика хотела бы сказать, что это самый счастливый день в ее жизни, ведь иначе и быть не может. Но все-таки немного по-другому она себе представляла триумф ее личной жизни. Лика не могла понять, что конкретно не так, но в ее мечтах все было как-то душевнее, праздничнее, радостнее, и веселее, и свободнее. Сейчас все сидели за своими столами, как их рассадили, пили, ели, общались. Им было, пожалуй, даже весело. Но если не знать, что все они находятся на одном мероприятии, что всех их что-то связывает, можно подумать, что это просто отдельные компании в забитом до отказа ресторане. Временами ведущий вытягивал их на пошлые, но уморительные с точки зрения непритязательной публики конкурсы: засунуть в бутылку привязанный к талии на длинной веревке карандаш, передать друг другу засунутый между коленями шарик так, чтобы он не лопнул – и другие плоды фантазии однообразно извращенного ума, видящего смешное только в вульгарном.

Вся программа проходила перед Ликой как фон, как картинка на телевизоре без звука. Она была погружена в размышления о сегодняшнем дне. А что ей еще оставалось делать, покинутой всеми на собственной свадьбе? Вот она и перебирала в памяти недавние события. Перед ее глазами вставала картина церемонии в ЗАГСе. Сама церемония была трепетной, хоть и шаблонной. Торжественный марш Мендельсона, колонны зала, взгляды зрителей, слезы в глазах мамы подействовали на Лику поверх казенных фраз. Однако до этого они полчаса ждали своей очереди среди таких же женихов, невест и их гостей. В фойе было не протолкнуться, белых платьев и синих костюмов с петлицей было пугающе много, все изнывали от жары и духоты (окна были открыты настежь, но воздух из окон был горяч, как в сауне), да и вообще все было больше похоже на ожидание начала выпускного вечера, на очередь в поликлинике, на театральный буфет в антракте – на все, что угодно, кроме знаменательного события вступления в новый этап жизни. Бытовая обстановка торжественной церемонии успешно убивала ощущение значимости момента, которое Лика должна была бы чувствовать и которое не пришло к ней до сих пор. Она была теперь женой, официальной, признанной законом, без всяких

добавочных определений, однако никакой разницы она не ощущала. Уже несколько месяцев они жили вместе, она каждый день готовила, пару раз в неделю прибиралась, собирала Борису обед на работу, гладила его рубашки, стирала одежду. Только прошлую ночь она провела у мамы, потому что жениху с невестой нельзя видеться накануне свадьбы. Сегодня она должна была уже вернуться домой, в их совместный дом, а завтра снова готовить и убирать. Лика пыталась почувствовать, что изменилось в ее самоощущении после получения заветного штампа в паспорте, – и не могла. Даже называть себя женой было странно. Не поменялось решительно ничего. И все-таки пожениться было правильно, в этом она была уверена точно. Хотя бы чтобы исполнить давнюю мечту. О, сколько фильмов со свадьбами она посмотрела! Лика не хотела свадьбы ради свадьбы, нет, так она бы могла уже давно быть замужем. Нет, она хотела встретить свою любовь и только поэтому выйти замуж. В ее мечтах все было вроде бы так же: утренние приятные хлопоты, когда ее одновременно красит визажист, а парикмахер делает прическу, мама приносит фамильные драгоценности (бабушкины серьги с топазами), она облачается в прекраснейшее белое платье, ради которого она объездила весь город и нашла только за неделю до свадьбы. Играет Mariage D’amour, все окутано приятной золотистой дымкой и предвкушением блаженства. Потом выкуп, путешествие в ЗАГС, слезы на глазах и ком в горле, вальс с мужем и финальное торжество с танцами, конкурсами и фейерверком. В принципе, все так и было. Все непременные элементы были учтены. Были какие-то мелочи, которые несколько портили идеальную картину: встать пришлось раньше всех и самой делать макияж, весь выкуп она просидела в шкафу (чтобы жениху было сложнее ее найти), день был знойный и душный, она измучилась от постоянного недостатка воздуха и хотела только домой, да и тут, на банкете, все были сами по себе, а вальс, хоть и тот самый, любимый, вышел каким-то неуклюжим и громоздким, не подарил ощущение полета… Но ведь это все мелочи. Не бывает так, чтобы все было, как ты хочешь. В основном ведь ее мечта сбылась. Она была главной героиней на свадьбе, в общем, своей мечты, но все-таки какое-то смутное чувство неудовлетворенности тревожило ее, не давало насладиться ее праздником. Все было одновременно так и не так, как она хотела, и эта неоднозначность не давала ей покоя.

–

Ты что такая грустная? Это ж наша свадьба, радоваться надо! – внезапно вернулся Борис.

–

Я не грустная, я просто задумчивая. Непривычно все, – ответила Лика, смутившись, что ее застали врасплох и побоявшись обидеть Бориса своими сомнениями.

–

Ну ничего, еще привыкнешь. Сейчас нас поздравлять будут, давай слушать.

Ведущий действительно объявил время поздравлений. Первыми в очереди были мама Лики и ее подруга, тетя Маша. Начала тетя Люда:

–

Доченька моя, Боренька, хочу вам пожелать прежде всего согласия, чтобы жили мирно, не ссорились, достатка тоже, здоровья, конечно, ну и счастья! Чтобы дом был полная чаша!

–

Главное, чтобы детей побольше, в детях – счастье! – добавила от себя тетя Маша, а потом, как преданный ценитель изящной словесности, с выражением зачитала стихотворение:

Пусть «горько» будет вам на свадьбе,

А в жизни будет только сладко!

Любви желаем, дружбы, счастья,

Успехов и во всем достатка!

«Горько!» – раздалось отовсюду. От Лики с Борей требовалось поцеловаться, и они поцеловались. Гости с упоением досчитали до 15. Минутка интерактива закончилась, настала очередь родственников жениха. Речь взяла Леночка, как самая речистая:

–

Дорогие Лика и Борис, хочу вам пожелать любви, счастья, взаимопонимания, жить в мире и согласии, заботиться друг о друге и достатка, куда уж без него! Горько!

Сцена с поцелуем и счетом вслух повторилась.

Далее следовали подруги Лики:

–

Лика и Борис, поздравляем вас с созданием семьи и желаем жить дружно, любить друг друга вечно, здоровье не терять и нас не забывать! Гооооорько!

Не то чтобы жених и невеста не хотели целоваться, но и выбора у них не было.

Закрывали череду поздравлений друзья жениха. Они выстроились в линию, и каждый по очереди произносил по одному слову. Речь их была четкой, простой и краткой:

–

Удачи, здоровья, счастья и любви! Ну и, конечно, чтобы жизнь была сладкой, а не горькой! – Тут

последний из ораторов подмигнул. – Горько!

Поцелуй был исполнен на бис в третий раз. Считали вслух зрители по-прежнему с интересом и на удивление дружно. Стоит ли упоминать, что после каждого поздравления жениху вручался конверт с одним и тем же, но таким желанным подарком. Когда обмен еды, алкоголя, шоу-программы на деньги стал свадебной традицией, сказать сложно, но теперь одним было проще положить в конверт несколько бумажек и не «заморачиваться» с выбором, а другим желаннее было отбить стоимость свадьбы, чтобы выйти в ноль, а то и заработать, чем с увлечением разворачивать специально кем-то выбранные подарки и гадать, что же ты обнаружишь в очередной коробке. Куда интереснее было на следующее утро пересчитывать купюры. Любовь к сюрпризам не выдержала конкуренции со стремлением свадьбу окупить.