Приятные ночи
Шрифт:
И знай, что внутри той сумы, что я ношу за плечами, у меня есть кое-какие снадобья и притирания и что сколь бы велика ни была нанесённая человеку рана, я с превеликой готовностью залечиваю и зарубцовываю её, и, какое бы страдание она ни причинила ему, в мгновение ока избавляю его от боли". Тогда Фламиньо сказал: "Ах, милая матушка, не смогли бы вы указать, где же обретается смерть?" - "А кто ты такой, что так настойчиво расспрашиваешь меня?" - спросила старуха. "Я простой юноша, - ответил Фламиньо, - и уже миновали многие дни, месяцы, годы, как я разыскиваю её, но нигде так и не нашёл хоть кого-нибудь, кто сумел бы мне указать, где она. Поэтому, если вы всё-таки смерть, сделайте милость, скажите мне правду, ибо я сгораю от желания увидеть её и даже её испытать, дабы выяснить, так ли она страшна и ужасна, какою почитается всеми". Выслушав эту нелепую просьбу юноши, старушонка произнесла: "Ну, что же, сынок, раз ты этого хочешь, я помогу тебе увидеть воочию, до чего она безобразна, и, больше того, испытать на себе самом, до чего страшна". На это Фламиньо воскликнул: "Ах, матушка, не томите меня; сделайте так, чтобы я увидел её наконец". Старушонка, вознамерившись удовлетворить его любопытство, приказала
Пока он раздевался, она успела вынуть из сумы кое-какие пригодные для исцеления различных недугов пластыри и, покончив с этим делом, сказала: "Наклонись, сынок, - и он послушно наклонился, - опусти голову и закрой глаза", - он повиновался и этому её повелению. Как только её приказания были исполнены, старуха схватила резак, который висел у неё на боку, и одним ударом отсекла у Фламиньо голову. Затем, не мешкая, взяла в руки отсечённую голову и приставила её к туловищу, приложив к шее Фламиньо какие-то бывшие у неё наготове пластыри, и он сразу же ожил. Но в чём тут дело, судить не берусь: то ли, соединяя голову с туловищем, врачевательница слишком поторопилась, то ли сделала это по коварному умыслу, но, так или иначе, голова оказалась повёрнутой задом наперёд. По этой причине Фламиньо, созерцая свою спину, поясницу и выпяченные вперёд огромные ягодицы, чего он никогда прежде не видел, пришёл в такое смятение и такой ужас, что не находил места, куда бы спрятаться, и с горечью и дрожью в голосе обратился к старухе: "Горе мне, матушка, возвратите меня в прежнее моё состояние; возвратите меня в него ради бога, ибо я никогда не видел ничего безобразнее, ничего ужаснее этого.
Избавьте меня, умоляю вас, от беды, в которую я попал. Так не медлите, милая матушка, выручите меня, ведь вам так легко меня выручить!" Лукавая старушонка молчала, притворяясь, что не замечает случившейся несообразности, и оставила юношу сетовать и жариться на медленном огне. В конце концов, продержав юношу в таком виде в течение двух часов и решив исправить свою работу, старуха снова заставила его наклониться и, положив руку на разящий свой меч, заново снесла ему голову. Взяв затем в руки отсечённую голвву, она приладила её к туловищу и, приложив свои пластыри, вернула Фламиньо его прежний облик. Убедившись, что он приведён в первоначальное состояние, юноша облачился в свою одежду и, пережив страх и испытав на собственном опыте, сколь безобразна и страшна смерть, покинул старуху, даже не попрощавшись с нею, и самым коротким и удобным путём, какой смог и сумел найти, возвратился в Остию и впредь стал искать только жизнь и бежать смерти, отдавшись занятиям не в пример лучшим, нежели поглощавшие его ранее.
Лионоре оставалось лишь предложить положенную загадку и поэтому, охваченная радостным возбуждением, она прочла такие стихи:
Среди цветов сияющего луга Ведомые божественной рукой Три девы шествуют, держась друг друга. Одна проходит с прялкой. У другой Веретено, и нить его упруга, Но всё же этой нити золотой Не избежать судьбы; и третья дева Порвёт её - без жалости, без гнева.Эта загадка была с лёгкостью разгадана всеми, ибо великолепный обширный луг не что иное, как мир, в котором мы все пребываем. Девы - это три прославленные сестры, а именно Клото, Лахезис и Атропос { 83 }, которые, согласно поэтическому вымыслу, олицетворяют собой начало, середину и конец нашей жизни. Держащая прялку Клото олицетворяет начало жизни, прядущая Лахезис обозначает время, которое мы живём; Атропос, рвущая нить, выпряденную Лахезис, представляет неотвратимую смерть. Уже посвящённый Меркурию бдительный и неугомонный петух { 84 } возвестил своим пением, что близится утренняя заря, когда Синьора повелела наконец закончить повествование сказок и всем присутствующим разойтись по домам с тем, однако, чтобы следующим вечером они неукоснительно явились в собрание под страхом кары, какую её милость сочтёт надлежащею.
83
Клом, Лахезис и Атропос - три Парки, по верованиям древних греков, богини судьбы; Клото пряла нить жизни, Лахезис тянула её, и Атропос её обрезала.
84
...неугомонный петух...
– Петуха по причине его воинственности римляне считали птицею, посвящённою Марсу; связывали они его и с Меркурием, богом красноречия, торговли, вестником богов, провожатым душ умерших в преисподнюю.
Конец четвёртой ночи
НОЧЬ ПЯТАЯ
Солнце - краса весёлого неба, мера летучего времени, истинное око вселенной, от которого получают своё сияние и двурогая луна и всякое иное светило небесное, - уже погрузило в морскую пучину алые пылающие лучи, и, окружённая сверкающими ясными звёздами, холодная дочь Латоны { 85 } озаряла уже непроницаемый мрак тёмной ночи, и, покинув неоглядно раскинувшиеся вширь и вдаль пастбища, и заиндевевшие травы, и прозрачные студёные воды, пастухи со стадами уже возвратились в свои привычные станы и, измученные и истомлённые дневными трудами и тяготами, спали уже на охапках мягкого и нежного тростника, забывшись в глубоком сне, когда благородное и достопочтенное общество, отложив в сторону все прочие заботы и мысли, поспешая, чтобы не опоздать, явилось в собрание. Синьоре доложили, что все в сборе и что уже время приступать к повествованию сказок, и она, сопровождаемая с превеликой почтительностью всеми другими дамами, оживлённая, весёлая, с улыбкой на устах неторопливым и плавным шагом вступила в залу, где происходили их встречи. Обратившись с довольным лицом к любезному обществу,
85
...холодная дочь Латоны...
– т.е. луна.
После того как эти три девушки закончили свою любовную песню, при исполнении которой воздух, можно сказать, сотрясали вздохи, Синьора подала знак Эритрее, ибо жребий отвёл ей первое место в повествованиях этой ночи, положить им начало. Видя, что ей никак не уклониться от этого, Эритрея, чтобы не нарушать твёрдо установленный порядок, подавила в себе всякий душевный трепет и начала следующим образом.
Сказка I
Гверино, единственный сын короля Сицилии Филиппо Марии, выпускает дикого человека из отцовской темницы, и мать Гверино, страшась короля, отправляет сына в изгнание. А дикий человек, преобразившись в цивилизованного, спасает Гверино от многих и бесконечных напастей
Милые и прелестные дамы, мне известно как с чужих слов, так и на основании собственного моего опыта, что добрая услуга другому, хотя бы лицо, которому эта услуга была оказана, и не выразило своей признательности, чаще всего доставляет величайшее благо тому, кто бескорыстно её оказал. Так случилось и с сыном одного короля: выпустив дикого человека из суровой и наглухо запертой отцовской темницы, он впоследствии неоднократно был им спасаем от жестокой и мучительной смерти, о чём вы узнаете из той сказки, которую я собираюсь вам рассказать. От всего сердца умоляю и заклинаю вас, чтобы, оказав кому-либо услугу, вы не питали неприязни к тому, кто обошёл вас своей благодарностью, ибо господь, который воздает нам за всё, не оставит без воздаяния и ваших трудов, но подарит вас своей божественной милостью.
Сицилия, милые и любезные дамы, как каждая из вас, надо думать, хорошо себе представляет, - отличный и плодородный остров, к тому же превосходящий древностью все остальные { 86 }. На нём расположены многочисленные замки и города, которые придают ему ещё большую привлекательность. Властителем этого острова в стародавние времена был король Филиппе Мария - человек мудрый, благожелательный и выдающийся. Жена его была женщина родовитая, стройная и красивая, и от неё был у него единственный сын по имени Гверино. Король любил охотиться, как никакой другой государь, ибо был сильным и неутомимым, и такое занятие как нельзя лучше ему подходило. Случилось так, что, охотясь как-то с некоторыми своими ловчими и баронами, король заметил выходящего из лесной чащи дикого человека, очень рослого и дородного, но до того безобразного и мерзкого с виду, что все просто диву давались, и к тому же наделённого огромной телесною силой. Изготовившись, король вместе с двумя своими баронами, и притом лучшими из тех, кто при нём находился, отважно напал на него и после долгой и упорной борьбы доблестно его одолел. Собственноручно пленив его и связав, он доставил пленника к себе во дворец и, подобрав надёжное и подходящее для него помещение, заточил его в этой темнице, накрепко заперев её на замок и повелев неустанно сторожить узника и неусыпно за ним следить. И так как король чрезвычайно им дорожил, он пожелал отдать ключи от темницы на сохранение самой королеве, и не было дня, чтобы ради своего развлечения он не отправлялся туда повидать дикого человека.
86
...превосходящий древностью все остальные.
– По представлениям древних, Сицилия - остров, где зародилась первая жизнь и где люди впервые занялись земледелием.
Не прошло и нескольких дней, как король снова решил отправиться на охоту и, подготовив всё необходимое для осуществления своего замысла, отбыл с пышной и знатной свитой, предварительно препоручив королеве ключи от темницы. Пока король развлекался охотой, у Гверино возникло пламенное желание - а он был ещё подростком - взглянуть на дикого человека, и, прихватив с собой лук, с которым не расставался и который очень его забавлял, и со стрелою в руке, он один, никем не сопровождаемый, подошёл к решётке темницы, где содержалось чудовище, увидел его и вступил с ним в дружескую беседу. И пока они так разговаривали, дикий человек, усыпив внимание своего собеседника льстивыми и ласковыми речами, ловко выдернул у него из руки богато и искусно отделанную стрелу. Мальчик принялся плакать навзрыд и не мог удержать горючие слёзы, моля возвратить отнятую стрелу. Но дикий человек решительно заявил: "Если ты пожелаешь отворить мне темницу и выпустить меня из неё, я твою летунью тебе отдам; иначе распрощайся с ней навсегда".