Приятные ночи
Шрифт:
Услышав это, соседка окончательно потеряла покой, и её охватила такая зависть, что она решила во что бы то ни стало похитить куклу. Вернувшись домой, она рассказала мужу о том, что у сестёр есть кукла, которая и днём и ночью доставляет им множество золота и серебра, и что она решила во что бы то ни стало украсть у них эту куклу. И хотя муж принялся вышучивать поведанное ему женой, однако она сумела наговорить столько всего, что в конце концов он поверил её словам и спросил: "А как же ты её украдёшь?" На это жена ответила: "Как-нибудь вечером ты притворишься пьяным и, схватив меч, начнёшь, угрожая им, гоняться за мною, якобы намереваясь меня убить, и будешь колотить мечом по стене, а я, притворившись испуганной, выбегу на улицу, и они, будучи жалостливыми, отворят мне свою дверь, и я запрусь у них в доме, и там проведу всю ночь, а когда смогу, исполню задуманное". И вот на следующий день с наступлением темноты муж славной женщины взял свой заржавленный меч и, колотя им по стенам, погнался за женой, и та, плача и вопя
Услышав это, обе сёстры поспешили к окну, чтобы выяснить, что же случилось, и узнали голос соседки, которая продолжала истошно вопить. Торопливо отойдя от окна, обе сёстры спустились вниз к входной двери, и отворив её, втащили соседку к себе. И славная женщина на их вопрос, по какой причине её преследовал разгневанный муж, ответила так: "Он вернулся домой, до того ошалев от вина, что был сам не свой, и, так как я начала его попрекать за пьянство, он схватил меч и давай за мною гоняться, чтобы меня убить; но я, оказавшись проворнее мужа, захотела убежать с наименьшим шумом и бросилась к вам". Обе сёстры в один голос сказали: "Вот и хорошо, матушка, что вы это сделали. Уж проведите эту ночь с нами, иначе как бы ваша жизнь снова не подверглась опасности, а за это время опьянение вашего мужа пройдёт". И когда ужин поспел, они вместе поужинали, вслед за чем смазали маслицем куклу и отправились спать. Но пришла пора, когда кукле понадобилось облегчиться, и она громко сказала: "Мама, кака!" И Адамантина, как повелось, подложила под неё чистенькую тряпицу, и кукла на славу облегчилась монетами.
Укрывшаяся у сестёр славная женщина видела всё и остолбенела от изумления, и, так как ей не терпелось похитить куклу и пользоваться от неё такою же выгодой, каждый час тянулся для неё, как тысяча лет. Забрезжила утренняя заря, и славная женщина, пока сестры ещё не проснулись, тихонько поднялась с постели и похитила куклу, да так, что спавшая рядом с нею Адамантина ничего не заметила. Разбудив сестёр, соседка простилась с ними, сказав, что уходит домой, так как муж её успел уже, как она полагает, протрезветь от вина, которым так мерзко упился. Придя домой, славная женщина радостно сообщила мужу: "Сегодня, муженёк, мы обрели наше счастье: смотри - вот кукла!" И так как ей не терпелось, чтобы настала ночь и она сразу разбогатела, каждый час тянулся для неё, как тысяча лет. Спустилась ночная тьма, и женщина взяла на руки куклу и, разведя в очаге жаркий огонь, смазала ей животик и поясницу, после чего, обернув куклу белой тряпицей, уложила её в постель и, раздевшись сама, улеглась возле неё.
Едва её схватил первый сон, как кукла проснулась и громко сказала: "Мадонна, кака!" Она не сказала: "Мама, кака!" - так как не знала её, и славная женщина, не спускавшая с куклы глаз в уверенности увидеть плоды, которым надлежало за этим последовать, встала с постели, взяла тряпицу из белейшего полотна и, подложив её под куклу, сказала: "Какай, доченька, какай!" И кукла, как следует поднатужась, наполнила тряпицу вместо монет настолько зловонным калом, что к ней едва можно было приблизиться. Тут муж славной женщины произнёс: "Погляди, безмозглая, как здорово она тебя провела; а я, дурак, поверил было такой чепухе". Но жена, возражая мужу, клятвенно подтверждала, что видела собственными глазами множество извергнутых куклой денег. И так как жена хотела оставить у себя эту куклу ещё на ночь, дабы повторить опыт, муж, чей нос не мог стерпеть потрясающего зловония, обозвал жену таким крепким словцом, каким никогда не обругивают даже самую распаскудную девку на свете, и, схватив куклу, выбросил её за окошко на груду нечистот напротив их дома.
Случилось, что какие-то крестьяне погрузили эти нечистоты в телегу, и вместе с прочим, никем не замеченная, попала в телегу и кукла. Эти нечистоты они вывезли в поле и сложили из них навозную кучу, дабы использовать её где и когда понадобится для удобрения почвы. Вскоре довелось королю Друзьяно развлечения ради отправиться на охоту; почувствовав неодолимое желание разгрузить желудок от излишнего бремени, он сошёл с коня и удовлетворил свою естественную потребность. Не имея, однако, чем утереться, он кликнул слугу и велел ему принести что-нибудь подходящее для его нужд. Направившись к навозной куче, слуга принялся её ворошить в поисках чего-либо пригодного для короля и, случайно наткнувшись на куклу, поднял её и отнёс своему господину. Тот, взяв куклу, без всяких опасений поднёс её к ягодицам, чтобы утереть госпожу "извините меня", и испустил такой вопль, какого никто никогда ещё не слыхал. Ибо, вцепившись пальцами в его ягодицу, кукла начала её так больно щипать, что он стал вопить благим матом.
Услышав ни с чем не сообразные вопли, приближённые тотчас же бросились к королю и, увидев, что он, словно мёртвый, простёрт на земле, ошеломлённые остановились пред ним; поняв, что его мучает кукла, они все как один принялись отрывать её от королевских ягодиц, но их труды были напрасны, и чем больше усилий прилагали они, чтобы её отодрать, тем больше она терзала и мучила короля, и не было никого, кто бы мог справиться с нею и её отцепить. К тому же время от времени она хватала руками также его бубенчики и так их сжимала, что, как говорится, небо показалось ему с овчинку. Изнурённый вконец король, возвратившись во дворец с повисшей на его заду куклой и не находя ни средства, ни
Но никому не была ниспослана милость господня освободить короля от куклы, и как только кто-нибудь к ней приближался, она начинала причинять королю ещё горшие мучения и страдания. Так беспощадно терзаемый, измождённый король, не находя ни в чём облегчения от нестерпимой боли, лежал мертвец-мертвецом. Кассандра и Адамантина, пролившие целые ручьи слёз из-за пропавшей куклы, выслушав королевский указ, пришли во дворец и предстали перед королём. Кассандра, которая была старшей сестрой, начала всячески улещивать куклу, осыпая её такими ласками, нежнее которых и представить себе невозможно. Но кукла, стиснув зубы и сжав кисти рук, стала ещё беспощаднее терзать погружённого в скорбь короля. Тогда Адамантина, стоявшая несколько поодаль, подошла ближе и сказала: "Священное величество, дозвольте также и мне попытать счастья", - и, представ перед куклой, проговорила: "Ах, доченька, оставь, наконец, в покое моего государя, не мучай его", - и, коснувшись её платьица, стала любовно её поглаживать и голубить.
Узнав свою маму, которая обычно так её холила и о ней заботилась, кукла сразу отцепилась от ягодиц короля и, оставив его, вскочила к Адамантине на руки. Увидев это, король оцепенел от изумления и забылся сном - ведь многие и многие дни и ночи из-за тяжких страданий, которые ему непрерывно приходилось ощущать и испытывать, не мог он найти для себя ни покоя, ни отдыха. Оправившись после перенесённых им невероятных мучений и залечив раны от щипков и укусов, король Друзьяно, дабы не нарушить своих клятвенных обещаний, повелел явиться Адамантине и, увидев, что она милая и красивая девушка, в присутствии всего народа объявил, что берёт её в жены; равным образом была достойно выдана замуж и Кассандра, старшая сестра Адамантины, и, торжественно, пышно и роскошно отпраздновав эти события, все они после этого прожили в радости и нерушимом мире ещё долгие-долгие годы. Увидев великолепные свадьбы и той и другой сестры и что всё завершилось счастливо, кукла внезапно исчезла. И что затем с нею сталось, неведомо никому. Но я думаю, что она испарилась, как это всегда случается с призраками.
Сказка Альтерии была доведена до конца; всем она очень понравилась, и слушатели не могли удержаться от смеха и особенно когда вспоминали о том, как благостно облегчалась кукла и как крепко сжимала она зубами королевские ягодицы, а руками - его бубенчики. Но когда смех начал смолкать, Синьора повелела Альтерии соблюсти должный порядок и огласить положенную загадку. И она весело прочла нижеследующие стихи:
Не так уж он велик, зато отличный Боец везде, где знает свой урок, Спешит к тому, кто ласкою привычно Его к себе, как водится, привлёк. На нём штаны - наряд вполне приличный, А на головке красный колпачок, Два бубенца пониже - слева, справа, Для многих он - утеха и забава.По окончании изящной и искусной загадки Синьора, сменившая смех на негодование и явно показывая, что она сердится, учинила Альтерии выговор, заявив, что неуместно, рассказывая высокодобродетельным женщинам, употреблять столь грязные и низменные слова и чтобы в другой раз она остерегалась позволить себе нечто подобное. Но Альтерия, покрывшись лёгким румянцем, встала и, обратив своё очаровательное лицо к Синьоре, проговорила: "Синьора, предложенная мною загадка отнюдь не является непристойной, какой вы её посчитали, и это неопровержимо засвидетельствует вам наше приятное общество, когда поймёт, о чём в ней говорится. Ибо наша загадка ничего иного не означает, как сокола, который поистине благородная и отважная птица и который охотно летит к сокольничему. Он носит свои коротенькие штанишки, и у него на ногах бубенчики. И кто увлекается соколиной охотой, тому он дарит утехи и радость". Выслушав правильное разъяснение хитроумной загадки, которая перед тем была сочтена непристойною, все в один голос немало её похвалили. Отказавшись от дурного мнения об Альтерии, которое у неё уже успело возникнуть, Синьора обратила лицо к Лауретте и подозвала её к себе; послушная её воле, та тотчас предстала пред нею. И так как Лауретте подошла очередь приступить к повествованию, Синьора сказала ей так: "Не потому, что бы я тебя не ценила и не потому, что считаю тебя менее способной, чем остальные твои товарки, сообщить занятную сказку, но дабы доставить нам ещё большее развлечение и удовольствие, я хочу, чтобы в этот вечер ты на свои уста временно наложила печать молчания и обратилась в слух, внимая, как рассказывает другой". На это Лауретта ответила: "Всякое ваше слово - для меня прямое приказание", - и, отвесив должный поклон, пошла занять своё место.