Приятные вещи
Шрифт:
— По рукам, — сказал я. — Но эта же скидка и на омнигон для Хартана, плюс ему нужно водительское удостоверение, проверишь его навыки и заверишь.
— Хорошо, сделаю, — ответил Жореф. — Торговался ты, кстати, вполне неплохо, просто это дело приходит с опытом.
— А если честно, за сколько ты готов был уступить? — поинтересовался я.
— Максимум сорок процентов. Дальше мне уже совсем невыгодно. Ну а ты, за сколько ты готов был купить?
— Честно? За десять-пятнадцать чёрных.
— Пятнадцать тысяч курзо? — изумился Жореф.
— Он заплатил бы
?????
• «ритуал станет той каплей, что вызвала наводнение» — Ульрих ссылается на немецкую пословицу «der Tropfen, der das Fass zum Uberlaufen bringt». У немцев не соломинки ломают спину верблюду, а капли переполняют бочку. Та самая «последняя капля».
• «мы замели проблему под ковёр» — как и в английском, в немецком есть выражение «Unter den Teppich kehren», означающее «замять проблему», отложив её на потом.
• «плотно, как селёдка в бочке» — wie die Heringe in der Buchse, эта идиома есть и в немецком языке, Ули перевёл дословно.
• «народную колесницу второго типа» — речь идёт, конечно же о Фольксваген Тип 2, можно сказать, самый знаковый микроавтобус всех времён. Тип 1, кстати, это Фольксваген Жук.
• «начал ковать железо, пока оно не успело остыть» — das Eisen schmieden, solange es heiss ist, удивительно, но в Германии тоже куют железо, пока горячо.
• «ты ещё тот Schwanz» — der Schwanz по-немецки — «хвост», но также используется в качестве грубого обозначения полового члена. То есть, по сути, Ульрих сказал, что Жореф — хуй.
• «перестанет смотреть на меня сквозь розово-красные очки» — durch die rosarote Brille sehen, немцы смотрят не через розовые, а через розово-красные очки.
• «прежде чем снова сунуть в карман, ты перевернёшь каждую децию дважды» — Der dreht den Pfennig zweimal um — bevor er ihn wieder einsteckt — немецкая идиома, обозначающая жадного человека, способного удавиться за копейку.
Глава 5
Стрелы Аполлона
Если у продавцов, которых я встречал в двух жизнях, и имелось что-то общее, так это желание продать покупателю свой товар. Некоторые из них вели себя важно и степенно, демонстрируя спокойное достоинство, некоторые суетились, обмазывая покупателю мёдом бороду, некоторые просто вели себя дружелюбно, профессионально помогали с выбором, что в итоге приводило к желанию покупать в дальнейшем только у этого продавца.
Случай, с которым я столкнулся сейчас, в корне отличался от всего моего предыдущего опыта. Нет, я вполне допускаю, что уникальным он не был, что подобных продавцов хватает как на Земле, так и на Итшес, но теперь я встретил кое-что новое — продавца, делавшего всё, чтобы у него ничего не купили. Хотя, конечно, существовала вероятность, что он действовал «от противного», предоставляя покупателю возможность преодолеть противодействие и, наконец, заполучить вожделенный товар.
— Ну подумайте сами, зачем вам оно надо? — продолжал продавец, не отрывая взгляда от какого-то
— Мне приходится много путешествовать, — возразил я. — И в диких местах требуется защита от не менее дикого зверья.
— В диких местах можно встретить и монстра. И самострелы позволят защититься от очень немногих из них, чаще всего самых мелких и молодых. На этот случай лучше брать умелого спутника.
— Я пришёл сюда не обсуждать особенности путешествий, просто продайте мне хорошую модель, и я пойду.
— Вот видите, вы даже не знаете, что вам нужно! А это значит, что вам оно не нужно.
— Я очень точно знаю, что, скорее всего, зря потратил время, обратившись к вам. И не ухожу только потому, что следующий магазин мне придётся поискать, а значит, потратить его ещё больше.
Разумеется, с изобилием материалов со свалки, с доступом к университетскому фабрикатору и мастерским, я мог сделать оружие и сам. Вот только это было бы не очень хорошей идеей. Каждая модель являлось результатом длинной череды модификаций и доработок, устраняющих или смягчающих недостатки, попутно полирующих достоинства. Идти путём постоянных проверок, испытаний и устранения множества возникших проблем я не собирался.
— Мы в Нирвине, — пожал плечами продавец. — Магазинов тут хватает. Любой вам продаст какую-нибудь игрушку с радостью. Но как по мне, вы не выглядите серьёзным охотником.
— А как по-вашему выглядят «серьёзные охотники»? В чём дело? Одежда, возраст? Чего вы от меня хотите?
— Да я просто чувствую, что вы ни разу не сталкивались ни со зверьём, ни с дальней дорогой. Возможно да, одежда, но, скорее всего, манера держаться. О вас же и забочусь, вон сколько идиотов полегло, пытаясь пользоваться незнакомым оружием, не понимая, когда его следует применять, а когда не стоит!
Я вздохнул и снова смерил продавца взглядом. В меру развитая аура, говорящая о сбалансированном развитии, моложавое лицо, что, опять-таки, ничего не значит, худощавая чуть сутулая фигура, показывающая, что сам-то он уж точно проводил время не среди дикой природы. В последнее время я привык добиваться желаемого, так что препятствие, возникшее на ровном месте, порядком раздражало.
— Возможно, я провёл много времени в комфортных условиях, но путешествия мне не чужды. Совсем недавно я проделал путь через леса Королевства, где сталкивался с различными тварями, одним из которых был пятнистый солор.
— Не верю, — сказал продавец. — Напади на вас солор, мы бы не разговаривали.
— Мне наплевать, во что вы верите, — ответил я. — Я, моя жена и наш тигилаша солора убили. И тогда у нас не было ничего, кроме топора и заострённой жерди.
— Топором шкуру солора не пробить, — скучающе заметил продавец, словно показывая, что столь очевидная ложь даже не нуждается в обличении.
— Зато жердь в глотке прекрасно делает своё дело, — фыркнул я. — Потом мы прибились к каравану и пробирались сквозь Увядшую Долину. Именно там я увидел, насколько эффективен может быть самострел как против зверья, так и против людей.