Приют для беглянки
Шрифт:
Из мечтательного настроения их вырвал чей-то оклик, донёсшийся от костра.
— Арс, Майя, успеете ещё пошушукаться! Идите к нам, сейчас будем запускать фейерверк!
Майя улыбнулась, с радостью ощущая себя частью общей компании.
— Пойдём.
Последние гости разошлись только к трём часам.
Старшие Дробышевские ещё раньше отправились спать, Майя с Ирмой принялись носить на кухню оставшуюся после ужина посуду. Арсений хотел было помочь, но Ирма остановила его со словами:
— Нет-нет, тут мы сами справимся. Вы с Арком лучше наведите порядок в саду и расставьте по местам мебель.
Они
— Первое заседание суда назначено на пятнадцатое января, — объявила она, принимая сосредоточенный деловой вид, словно они не веселились буквально только что и в голове сейчас не гулял хмель.
Видимо, на её лице отразилось недоумение и острое желание сегодня обойтись без сложных тем, потому что Ирма примирительно приподняла ладони, демонстрируя сожаление.
— Знаю, знаю, сегодня праздник, и уже поздно. Но раз я всё равно здесь, решила тебе сказать. Времени впереди не так много, ты должна как следует подготовиться.
— Я уже столько раз давала показания, — хмыкнула Майя. — Все возможные вопросы знаю наизусть.
— Вопросы знаешь, — согласилась Ирма. — Но в рамках суда некоторые моменты будут звучать иначе. Ты снова почувствуешь себя в начале пути, когда любое твоё слово ставится под сомнение и воспринимается враждебно. Адвокат Стрельцова всеми силами постарается выбить тебя из колеи, запутать или спровоцировать на всплеск эмоций. Ты не должна поддаться.
Майя сглотнула, вспомнив общение с полицейскими, приезжавшими по её вызову после получения стрельцовских «подарков». Судя по тону Дробышевской, в суде её ожидало нечто похожее, только в этот раз с более высокими ставками и на глазах у публики.
— Я справлюсь, — как можно твёрже пообещала она, но Ирма, которая всё это время пристально наблюдала за выражением её лица, лишь скептически поджала губы.
— Боюсь, нам придётся немного порепетировать. Я сыграю представителя противной стороны и погоняю тебя по делу с их позиции.
— Ты серьёзно? — Майя не смогла подавить импульсивный протест, хотя здравый смысл подсказывал, что стоит послушаться.
— Майя, я знаю, что тебе сложно, — голос Ирмы смягчился. — Но помни, для чего ты через всё это проходишь. Осталось не так уж много, и сейчас не время проявлять слабость.
— Как ты всё это выносишь? — невольно вырвалось у неё. — Из раза в раз находишь силы на борьбу за других, и ещё умудряешься подбадривать. Как ты вообще выбрала такое тяжёлое направление?
Дробышевская криво усмехнулась. Отвернувшись, побарабанила пальцами по столу, потом решительно встала. Майя уже подумала, что та не собирается продолжать разговор, но Ирма только достала из холодильника недопитую бутылку вина и, плеснув им ещё понемногу, села обратно.
— Думаю, так вышло, потому что у меня очень хорошая семья, — медленно, словно отвечала на вопрос не только ей, но и самой себе, произнесла она. — Знаешь, в моей жизни тоже была одна неприятная история. Нет, ничего по-настоящему ужасного, особенно в
Ирма сделала глоток из бокала и, помолчав, продолжила.
— Это случилось после школьного выпускного. Официальный банкет закончился около двенадцати, многие, разумеется, захотели продолжить веселье. Мы — где-то половина класса — перебрались домой к одному из одноклассников, его родители заранее куда-то уехали, чтобы нам не мешать. Чей-то старший брат раздобыл для нас алкоголь. Раньше я ни разу не пила, поэтому меня быстро развезло. Я пошла поискать ванную, думала, холодная вода поможет. Что ж, нашла.
Ирма снова коротко усмехнулась, задумчиво наблюдая за отблесками света в бокале.
— Я не успела запереть дверь, один из одноклассников вломился следом. Обыкновенный парень, симпатичный, общительный, не агрессивный — так казалось раньше. Мы всегда нормально общались, даже списывали друг у друга. И вдруг он начал приставать. Сначала я даже всерьёз не восприняла, стала объяснять, что мне плохо и поэтому не до шуток. Но когда я попыталась уйти, он вдруг разъярился. Заломил мне руки и… ты наверняка можешь представить детали.
Дробышевская едва заметно передёрнулась, по лицу пробежала гримаса отвращения.
— Вот тогда стало страшно до ужаса — когда я поняла, что он сильнее и не собирается останавливаться. Сначала я пыталась уговаривать, потом сказала, что, если он не отпустит, я напишу заявление. Он только засмеялся и ответил: «Да кто тебе поверит?» И тогда я закричала, что всё расскажу матери, и она без всяких доказательств и судов сотрёт его семью в порошок. Мама в то время работала начальницей налоговой, его отец был крупным предпринимателем, владельцем сети ресторанов. Конечно, на самом деле она вряд ли могла всерьёз тому навредить, но в тот момент это было не важно, я хваталась за соломинку. И это помогло. Не знаю, поверил он мне или просто испугался, что его родители обо всём узнают, но он меня отпустил. Обругал по-всякому, но отпустил.
Ирма залпом допила оставшееся вино и отнесла бокал в мойку.
— Всё закончилось хорошо, но я никак не могла выбросить этот случай из головы. А ещё я всё время думала о том, что смогла спастись, только потому что точно знала — за меня есть кому заступиться. Знала, что родители всегда на моей стороне. А сколько на свете людей, которые даже поделиться болью ни с кем не могут, потому что вместо помощи и сострадания их ждут упрёки и обвинения! Бороться возможно, если кто-то готов тебе помочь. И тогда я решила, что буду помогать. Всем, кому это необходимо.
Глава 22
Первые несколько заседаний дались ей нелегко. Майя чувствовала себя мишенью под перекрёстным огнём. Впрочем, благодаря Ирме она была к этому готова и, как бы ни дрожала внутри, внешне сумела держать лицо.
А потом она привыкла. Словно что-то перещёлкнулось в голове. Теперь, едва она входила в зал суда, эмоции отключались сами собой. Она слышала обращённые к ней вопросы, отвечала на них, вываливала перед множеством незнакомых чужих людей всю свою подноготную — и в эти минуты не чувствовала ничего.