Приют одинокого слона, или Чешские каникулы

Рябинина Татьяна

Теперь уже она говорила торопливо, жарко. Куда только девалась вялая безразличность? Ее глаза лихорадочно блестели, руки механически двигали по стойке стакан.

– Ксан, ну зачем, зачем?
– застонал Вадим, сжав ладонями виски.
– Неужели это стоило того? Неужели нельзя было зубы сцепить, перетерпеть?

– Я... не знаю, - запнулась Оксана и допила остатки коктейля.
– Наверно, можно было. Но... не получилось. Ведь так?

– Наверно, - пожал плечами Вадим.
– Теперь еще наследство это...

Оксана чуть заметно вздрогнула и уставилась

в пустой бокал.

– А где Макс?
– спросила она.

Вадим перевел взгляд и увидел, что за стойкой, кроме них с Оксаной, никого. И когда он только успел уйти? Они даже не заметили, что его нет.

– Ты не знаешь, где тут туалет?

– Вон там, у выхода, - махнул рукой Вадим.
– Пошли, мне тоже надо.

Визг.

Визг, от которого хочется присесть, зажмуриться и крепко зажать уши. Похожий на тупой бурав. На бормашину. На железо по стеклу.

Сначала Вадим никак не мог сообразить, откуда он доносится. И только когда увидел, куда бегут люди, понял.

Лида сидела на кровати, закрыв глаза, сжав кулаки, и продолжала визжать.

– Да замолчи ты!
– появившийся неведомо откуда Миша тряхнул ее за плечи.

С гримасой то ли отвращения, то ли глубокого презрения в комнату заглянул Олег Попов.

– Кто-то хотел меня задушить, - пряча глаза, пробормотала Лида.

– Рассказывайте!
– устало вздохнул Попов.

Вадим не понял, то ли он предложил Лиде рассказать, что произошло, то ли это были насмешка и недоверие: хватит, мол, врать!

– Я уже засыпала, - все так же глядя в пол, заговорила Лида.
– Кто-то вошел. И начал меня душить.

Попов повернулся к портье и что-то спросил у него. Тот отчаянно затряс головой.

– Он никого не видел. То есть мимо него в это крыло никто не проходил.

– Может, он отошел? Ну, хоть ненадолго?
– предположил Вадим.

Выслушав вопрос, портье припомнил, что да, минут пять его на месте все-таки не было. Но это было... да, минут пятнадцать назад. Без десяти одиннадцать он поднялся на второй этаж, потому что пани из десятого номера позвонила и попросила еще одно одеяло. А горничная работает только днем.

– Ну и куда же этот фигов душитель делся?
– мрачно поинтересовался Попов.
– Мимо портье он обратно не проходил. На окнах решетки. Получается, он здесь?

Оксана, Вадим, Макс и Миша посмотрели друг на друга. Попов медленно переводил взгляд с одного на другого.

– Ну?
– наконец спросил он.

– Что?
– наивно распахнул глаза Макс. И икнул.

– Я был в туалете, - пояснил Вадим.
– Услышал... визг. И прибежал.

– Я тоже, - кивнула Оксана.

– Я был наверху, в комнате. Потом спустился и сидел в холле, - Миша нервно сглотнул слюну и облизнул губы.

– А вы?

– Я?
– удивленно переспросил Макс и снова икнул.
– Я курил на крыльце.

– Господи, да как можно столько пить?
– в пустоту спросила Оксана, но пустота ответила голосом Макса:

– В малых дозах можно пить в неограниченном количестве.

– Кретин!

– Хватит!
–

рявкнул Попов.
– Я немедленно свяжусь с капитаном. Пусть разбирается, кто из вас кого тут душит. Может быть, у него найдется для каждого из вас по свободной камере.

Капитан появился через полчаса. В его усах застряли крошки крутого яичного желтка. Высокий голос звучал крайне недовольно. Попов переводил - с точно такой же недовольной интонацией.

– Короче, если вы, дамочка, не сочиняете...
– он попытался сделать заключение, но Лида запальчиво его перебила:

– А зачем мне это нужно, по-вашему?

– А я почем знаю? Может, показалось спросонья, а может, хотите к себе внимание привлечь. Или же таким образом отвлечь от себя подозрения.

– Что-о?!
– задохнулась от возмущения Лида.

– Да то-о, - передразнил ее Попов.
– Раз на меня напали, значит, убийца не я и лошадь не моя. Так вот, если вы не сочиняете, значит, это был кто-то из ваших... друзей. Кому вы еще на фиг нужны!

– Как вы разговариваете!
– возмутилась Оксана.

– Ах, какие нежности при нашей бедности!
– выпятил губу Попов.
– А вы на меня жалобу напишите.

Он повернулся к капитану и быстро заговорил по-чешски. Тот согласно закивал, потом сказал по-русски «Спокойной ночи» и ушел.

– Куда это он?
– захлопал глазами Макс.
– За наручниками?

– Домой поехал. Баиньки, - пояснил Попов.
– Чего и вам желаю.

– А как же я?
– вскинулась Лида.

– Да никак. Ложитесь спать. Будем считать, что ничего не было. Не усложняйте себе жизнь. Еще больше. Оно вам надо?

– А если он снова?.. Если он вернется?

– Ну... Вас же теперь двое.

– А если это... была она?
– Лида бесцеремонно ткнула пальцем в Оксану.
– Придушит меня, а потом сделает вид, что так и было.

– Chvilku 18!
– он повернулся к портье и что-то сказал ему. Портье вышел и тут же вернулся с ключом.
– А теперь ваш ключик, пожалуйста.

– Зачем?
– удивилась Оксана.

– Давайте, давайте. Вот, все видели?
– Попов продемонстрировал оба ключа всем находящимся в номере.
– Сейчас я девушек закрою с той стороны и оба ключа заберу с собой. Если вас, мадам, - поклон в сторону Лиды, - завтра найдут без признаков жизни, то всем сразу станет ясно. Либо вас лишила жизни ваша прелестная соседка, либо... Либо это был я. Потому что вы меня достали!
– рявкнул он.

Оксана стояла и смотрела, как один за другим мужчины выходят из комнаты («Спокойной ночи!» - шепнул Вадим). Щелкнул замок, повернулся в нем ключ. Она повернулась и посмотрела на Лиду. Та сидела в постели, натянув одеяло до подбородка.

Ничего себе! Прическа, макияж - если, конечно, это безобразие можно назвать макияжем. Да и пижама - Оксана успела заметить - очень даже ничего, голубая, шелковая. Не из дешевых. Когда она уходила в бар, Лида как раз укладывалась в постель - с хвостиком и в дурацкой трикотажной ночнушке. Интересно, она что, ждала кого-то? Пока ее нет?