Приют одинокого слона
Шрифт:
– Нет. Прости, - добавила она уже мягче.
– Я хочу одна побыть. П о думать.
– О чем, если не секрет?
– О жизни. О нас с тобой. О... Генке.
Что-то не понравилось Вадиму в ее голосе. В нем явственно звенели нотки едва сдерживаемой истерики - явления, Оксане вообще не свойс т венного. Она упорно избегала встретиться с ним глазами.
–
– Вадим встал и стоял, не зная, что сделать, что ск а зать.
– Ты уверена, что... Что мне не надо побыть с тобой?
– Ты еще спроси: "С тобой все в порядке?", - дернулась Оксана.
– О с тавь меня в покое!
– Ксан, посмотри на меня, - он присел перед ней на корточки и взял за руку, но Оксана ее вырвала.
– Ты, Вадик, неправильно специализацию выбрал, - с нервным смешком сказала она.
– Тебе надо было прокурором стать. Или, на худой конец, сл е дователем. В ФСБ. "Обезьяна, смотри мне в глаза!", - передразнила она его.
– Послушай, иди спать. Я посижу еще немного и приду. Если ты боиш ь ся, что я устрою пожар, то можешь сам свечку погасить. Я и в темноте не пропаду. Иди! Пожалуйста!
– в ее голосе снова задрожали близкие слезы.
Вадим встал и вышел, споткнувшись на пороге. Оксана сидела, низко опустив голову. Распущенные волосы упали на лицо, накинутая на плечи куртка сползла.
Миша, завернувшись в волчью шкуру, тихонько похрапывал на матр а се, часы цокали стрелками: часто секундной, реже - минутной. Вот бас о вито цокнула часовая. Снаружи было тихо, только снова и снова гулко п а дали с деревьев снежные шапки. Как бы действительно лавина не сошла, подумал Вадим.
Оксана не возвращалась.
Он ворочался на скользком диване, вертелся с боку на бок. Холод пр о бирал до костей. Не спасало и второе - Оксанино - одеяло. Сначала по телу пробегала дрожь, потом начало колотить. И он уже не знал: от холода или от чего-то другого.
В холле кто-то был!
Вадим сел. Зубы против его воли выбивали боевую дробь, по лбу стек а ли крупные капли пота.
– Кто здесь?
– шепотом спросил он.
Темнота в углу у двери на лестницу показалась ему гуще.
– Кто здесь?
– повторил он.
– Это я, - тихо ответил знакомый голос.
– Нет! Нет!!!
– Вадик, что с тобой?
Рядом с ним, держа в руке свечной огарок, стояла Оксана. Капля ра с топленного воска упала ему на руку, и боль отрезвила. Это был просто сон. Он никак не мог прийти сюда. Он умер. Это был просто сон.
Заворочался на своем матрасе Миша, проворчал что-то и снова зас о пел.
– Тебе приснилось что-то?
– Оксана присела на край дивана.
– Ты кр и чал.
– Да... наверно. Скажи, ты веришь, что мертвые могут возвращат ь ся? Что их души могут возвращаться на землю?
– Не знаю, - она пожала плечами.
– Наверно, могут. Только мы не м о жем их видеть. На самом деле, глазами. Но они как-то действуют на наше подсознание. На совесть. И она...
– Я понял.
Вадим обхватил голову руками и застонал.
– Ложись!
– Оксана мягко надавила на его плечи.
– Ложись! Постара й ся уснуть. Не думай о плохом. Подумай о чем-нибудь хорошем. Я посижу с тобой.
– Нет, ляг со мной рядом. Обними меня. Ксана, мне страшно!
– Не бойся! Все будет хорошо. Скоро все закончится, мы вернемся д о мой.
Она легла рядом, прижалась лбом к его мокрому от пота лбу и стала осторожно поглаживать его по волосам. Сейчас Вадим казался ей мален ь ким испуганным мальчиком. Тем самым ребенком, которого она могла р о дить. Тем ребенком, которого у нее никогда не будет. Жалость, острая, как игла, жалость к нему и к себе, впилась, заставила глотать непрошеные слезы.
А Вадим... Вадим тоже чувствовал себя маленьким мальчиком. Н а шкодившим мальчиком, которого мама не только не наказала за проступок, но и пожалела.
Его начал затягивать сон, вязкий, как сливовое повидло. Пови-и-дло... На плите стоит тазик, в котором варится повидло и булькает, булькает...
Он еще почувствовал, что Оксана встает, и хотел сказать ей, чтобы не уходила, не бросала его, но тут волны густого, вязкого сливового повидла сомкнулись над его головой...
* * *
31 декабря 1999 года
Еще рано, подумал Миша и повернулся на другой бок.