Приют одинокого слона
Шрифт:
Сватава, несмотря на свои немалые габариты, так и летала по кухне: от плиты к микроволновке, от холодильника к кофеварке. За ней носились вкусные запахи: жареной ветчины, горячего крепкого кофе, подогретых булочек с тмином.
– У меня завалялась пара-тройка беспризорных баксов, - бросил небрежно Макс, допивая кофе со сливками.
– Минь, пойдем пивка дернем на дорожку?
– Пойдем, - равнодушно отозвался Миша.
– А ты?
– Макс повернулся к Вадиму.
– Нет, - отказался тот.
– Хочу еще раз по городу
– Проч? Почему?
– вскинула брови Сватава, но Вадим только головой покачал - что тут объяснишь?
– Мне можно с тобой?
– неожиданно робко, вполголоса спросила его Оксана.
Вадим задумался. Честно говоря, не хотелось. Но отказать - значит, усложнить все еще больше. Пауза затянулась, и он был неприятно удивлен, когда сообразил, что все смотрят на него. Оксана опустила голову так низко, что прядь ее распущенных волос оказалась в тарелке.
– Пойдем, конечно, - поспешно сказал Вадим, но поспешность эта произвела едва ли не худшее впечатление.
Никому не нужная Лида, надувшись, разглядывала остатки яичницы в своей тарелке. Никто не звал ее с собой, а напроситься она не решалась.
– Извините, - набравшись смелости, она обратилась к Сватаве, - а вы бы не могли мне что-нибудь показать в городе интересное?
– Проминьте... Простите, - с безупречной вежливостью отказалась Сватава, на которую, похоже, вчерашняя просьба Миши произвела самое мрачное впечатление, - я мусим... должна идти с детеми до танцевальни школы.
– Что ж, - шумно выдохнула Лида, - придется гулять одной. Миша, дай мне денег.
Но Миша сделал вид, что не слышит. Посмотрев на него с самой едучей ненавистью, Лида вскочила из-за стола и пошла к выходу.
– Если вы в центр, могу подвезти, - предложил Хлапик.
– Мне надо на Народни, к Национальному театру.
Макс с Мишей отказались.
– Мы здесь, поблизости, - объяснил Макс.
– Очень уж тут одна пивнушка замечательная есть.
– Мы, наверно, тоже...
– неуверенно поддержала Оксана, но Вадим жестом остановил ее:
– Если я не ошибаюсь, гора Петршин напротив театра? Через мост? Тогда будем вам очень признательны.
Оксана ойкнула и прикрыла рукой рот.
Мост показался просто бесконечным. Вадим шел быстрым шагом и тащил Оксану за руку.
– Куда ты так несешься?
– она не поспевала за ним.
– Извини, - буркнул он, но шаг не замедлил.
Гора приближалась, надвигалась - неумолимо, как судьба. Тянулись к низкому небу голые деревья. Между деревьями, стряхнув с себя бурые листья, обнаженными нервами змеились корни. Черные зубцы каменной стены жадно грызли черные стволы.
Я должен сделать это, сказал себе Вадим.
Они свернули влево и через несколько минут оказались у остановки фуникулера. Небольшой вагончик стоял внизу, готовый, словно майский жук, поползти по рельсам к
– ?ekame na vАs35, - помахал им рукой контролер - молодой парень в теплой зеленой куртке. С десяток пассажиров уже сидели в вагончике, похожем на лесенку, накрытую футляром.
– Пойдем!
Вадим быстро купил в кассе билеты. Не успели они сесть на деревянную скамеечку, вагончик дернулся и медленно поплыл вверх.
– Это та стена, про которую писал Генка?
– шепотом спросила Оксана.
– Да.
– А ты знаешь, почему она называется Голодная?
– Толком никто не знает. Одни говорят, что из-за зубцов. Но вообще-то такие укрытия для стрелков делали в то время на всех стенах. Другие считают, что камни скрепляли раствором, в который добавляли сотни сырых яиц. Для прочности. А еще есть такое объяснение: стену строили всякие голодные нищие, которым не платили за это, только кормили. Думай как хочешь.
– А-а...
– протянула Оксана и отвернулась.
Вадиму показалось, что между ними растет вот такая же черная, зубчатая стена, и с каждым часом, с каждой минутой она становится выше и толще. Хотя, наверно, расти она начала уже давно. В тот день, когда Вадим впервые подумал, что Генку убила Оксана. И что бы он там себе ни говорил, что бы ни обещал... Нет, он выполнил бы все свои обещания: и адвоката бы нашел, и ждал бы ее, и на свидания ездил бы. Но... Быть может, попади Оксана в тюрьму, ему даже было бы в чем-то легче. Больно, тяжело - но легче! А так - словно умерло что-то. Она говорила Хлапику о совести. Хотелось бы верить. Но как-то не получалось.
Вагончик дернулся в последний раз и замер, двери открылись.
– Rozhledna je tam36, - махнул рукой контролер.
Красный зернистый песок хрустел под ногами. Дорожки петляли между деревьями, то спускаясь, то снова поднимаясь. Но куда бы они ни пошли, то и дело на глаза попадались темные зубцы.
– Когда-то здесь, на вершине, стояла виселица, - мрачно сказал Вадим, глядя на сторожевую башенку.
– А потом, лет через сто, именно здесь произошла битва между двумя враждующими родами. Победившие рубили головы проигравшим.
– Весело!
– голос Оксаны дрогнул.
– Послушай, Вадим, я так больше не могу! Я все понимаю... Вернее, я пытаюсь понять. Но ты отгородился от меня вот такой вот стеной, - она махнула в сторону каменной кладки.
– Что я могу поделать? Нам обоим придется жить с этим дальше - и тебе, и мне. Я понимаю, ужасно говорить об этом вслух, но то, что ты убил Генку...
– Что?!
– Вадиму показалось, что он ослышался.
– Что ты сказала?
Какой-то противный звон в ушах нарастал, превращаясь в гул реактивного самолета. Рот заполнился кислой ватой. Оксана вдруг стала маленькой-маленькой и, словно вырезанная из бумаги фигурка, подхваченная ветром, улетела на край света. Черная зубчатая стена начала расти и заслонять свет...