Приз (Рулевой - 3)
Шрифт:
С любовью,
Вилф
Через два метацикла он уже стоял на обледенелой палубе катерка, скользящего по краю колоссального гравибассейна, где помещался "Процветающий", знаменитый лайнер МГЛ. На большой высоте виднелся конический нос корабля, а чуть пониже - искаженная перспективой внушительная надстройка. Звездолет, полностью переделанный после войны, сверкал ослепительной белизной, на мостике выделялась яркая эмблема МГЛ. Когда Брим видел его в последний раз, его одевали в темную военную броню, а сам Брим отправлялся на Азурн, в свою
Катер причалил к самой нижней платформе, и Брим, задрав голову, увидел, как пассажиры поднимаются на борт по эскалаторам внутри стеклянных, украшенных позолотой шахт. Ежась от ледяных брызг, он подумал: чем же таким надо заниматься, чтобы позволить себе такую роскошь в мирное время? И пожал плечами: ему источники их благосостояния все равно недоступны.
– Ну-ка, ребята, - гаркнул крутой офицер МГЛ из грузового лифта, заходите попарно сюда. У нас тут много работы для вашего брата.
Прежде чем ступить на скользкую платформу, Брим еще раз задрал голову, чтобы взглянуть на высокий мостик иралах в ста пятидесяти над собой. Но тут он получил тычок в бок и увидел рядом двух офицериков - лощеных, щеголеватых, какими часто бывают офицеры из нелетного состава. Один из них помахивал стеком.
– Чего вылупился, матрос? Проходи живее - на этот мостик ты попадешь разве что со шваброй в руках.
– Офицер посмеялся собственной шутке.
– Это верно, - поддержал другой.
– Ты что, пилотом себя возомнил?
Рокот и гул, предвещающий посадку, стоял в ушах Брима, который что есть мочи бежал по направлению к кубрику. Он ушел с камбуза последним, потому что должен был прибрать вокруг сливных люков и мусородробилки. Гигантские гравигенераторы уже урчали на холостом режиме - Брим знал, что их того и гляди переведут на задний ход и у него осталось всего несколько циклов, чтобы пристегнуться. Сейчас здесь всем чертям тошно станет.
– По местам!
– загремело из динамиков.
– К посадке готовьсь!
Пробегая мимо иллюминатора, Брим увидел краешек знакомого городского пейзажа. В этот самый миг пилот десятью палубами выше включил модификаторы полета и увеличил градиент силы тяжести. Брим слишком хорошо знал, что за этим последует, но ничего не мог поделать, кроме как приготовиться к неизбежному. В следующий момент могучий поток гравитронов, прокатившийся по коридору невидимой волной, швырнул его на металлический пол и треснул головой о переборку. Перед глазами заплясали искры, а после навалилась чернота.
Очнулся он от того, что кто-то больно дергал его за руку - офицер, что ли? Перед глазами все плыло.
– Вставай, лодырь хренов, - гремело расплывчатое видение.
– Благодари свою счастливую звезду, что не убился при посадке! Живо вали на свой пост!
Оглушенный Брим взгромоздился на ноги и побрел по коридору, придерживая гудящую голову руками. Чувство было такое, будто ему вышибло мозги метеором.
– Эй, матрос, - окликнул сзади офицер, - следи за собой получше.
Брим стиснул зубы, продолжая ковылять своей дорогой, и в десятитысячный раз напомнил себе, что взялся за эту работу по собственной воле. Да и погрузка багажа, которой он занимался почти полностью первые два дня, - нормальная, честная работа. Ему даже понравилось. Но когда он наконец расставил по местам тысячу и один чемодан, его тут же отрядили на необъятный корабельный камбуз в качестве уборщика. После этого каждый свой рабочий метацикл он имел дело с мусором всякого рода, консистенции и запаха - порой даже погружался в него по колено. Слово "невыносимо" лишь в слабой степени отражало то, чем был для него остаток рейса.
Теперь Бриму стало ясно, почему уборщиков всегда недостает. Бедняги либо поскальзываются у сальных люков и следуют за тем самым мусором, который выбрасывают, либо разбиваются в лепешку, не успев пристегнуться при взлете или посадке.
Миновав очередной иллюминатор, он нахмурился. За колоссальным боком "Процветающего" зажигались вечерние огни Аталанты - города, который Брим когда-то помог спасти. Он окинул взглядом городской холм, уже сливающийся с темным небом. Даже в сумерках было видно, что город после двух с лишним лет еще не залечил боевые шрамы, и многочисленные новостройки бросались в глаза там и сям торчали краны.
Тянуть больше нечего, сказал себе Брим. Не может быть, чтобы в городе не нашлось работы при таких-то масштабах строительства. И не важно, какого сорта эта работа: самая тяжелая, по определению, все-таки лучше, чем чистить помойные люки. Собственно говоря, Брим принял это решение после первого же дня в должности уборщика.
Глянув через плечо, он убедился, что коридор пуст, и повернул туда, куда направлялся с самого начала: в кубрик. В голове у него складывался план - тот самый, что уже сослужил ему службу во время войны, когда Брим оказался на вражеском корабле.
***
В неприглядном помещении, где Брим спал, было почти пусто - но хотя большинство матросов разошлись по своим местам, здесь все-таки стоял тяжелый запах натруженных, немытых тел. Брим быстро разделся и облачился в то, что было на нем в день отлета. Поверх он натянул единственную чистую робу МГЛ, которая имелась у него в запасе. Потом небрежно скомкал одеяло на своей койке и направился в багажный трюм.
По дороге он завернул в отсек с табличкой "Багажное отделение". Деловой походкой он прошел мимо четырех офицеров - трех мужчин и женщины, - которые сидели перед экраном, явно настроенном на один из каналов Аталанты. Брим, даже не взглянув, что показывают, направился к стеллажу с логопланшетками обязательной принадлежности любого, кто занимается инвентаризацией или исполняет заказ. Выбрав себе ветерана, проделавшего несколько сотен трансгалактических рейсов, Брим быстро стер текст и вышел - опять-таки незамеченным, а после припустился рысью по коридору.