Приз (Рулевой - 3)

Болдуин Билл

– Ты чего?
– ахнул тот.

– Опоздал!
– ответил Брим. В мгновение ока он упал, обезопасив себя от выстрела, ухватил стража за предплечье и рванул вперед. Одновременно он лягнул правой ногой, угодив противнику пониже колена, и перебросил его через правое бедро.

Растерянный Облачник взвыл и выпустил бластер - тот взвился в воздух и упал на дорожку, а за ним последовал головой вперед его хозяин. Удар получился мощный, но шофер, полежав немного, тут же вскочил и хотел подобрать оружие.

Брим, подивившись такой стойкости, все

же опередил врага. Твердо став на правую ногу, он пнул Облачника левой, угодив ему в челюсть. Кровавая слюна и осколки зубов полетели во все стороны. Враг упал и на сей раз уже не поднялся.

Брим поднял бластер (мощный "Шпанду-50") и направился прямиком ко входу. Как следует прицелившись, он разнес красивые двери в щепки.

– Ну, сальная борода Вута, - заорал он в рваный, покрывшийся инеем пролом, - какого хрена тут творится? Я думал, меня трахаться зовут!

Через несколько кликов к нему выбежали шестеро ошарашенных, вооруженных до зубов охранников. Поставив бластер на режим парализации, Брим уложил первых двух. Остальные четверо побросали оружие и застыли с поднятыми руками.

– Ну что, - гаркнул Брим в дверь, - кто тут главный? Мне что, всю ночь тут сшиваться?

– Я...
– нерешительно ответил кто-то, по голосу похожий на Ла-Карна.

– Покажись, или я уведу твою тачку обратно в имперский ангар, и можешь навсегда забыть о том, что от меня хотел. Понял?

Через несколько мгновений на пороге появились Ла-Карн и Кирш Валентин, оба в военной форме. Валентин уверенно шагнул вперед.

– Ладно, Брим. Вот они мы. Может, войдешь? Там есть и другие люди, которые хотят поговорить с тобой.

– Я должен был догадаться, что без тебя тут не обошлось.
– Брим поднялся на несколько ступеней и швырнул бластер обалдевшему охраннику, который чуть его не уронил.
– Веди, Валентин. Я весь в твоем распоряжении.

В высокой комнате с темными панелями, уставленной старинными книжными шкафами с настоящими книгами, сидели за резным столом двое мужчин и женщина. Одного Брим узнал сразу: вице-адмирал Хот Оргот, командующий недавно сформированной в Лиге Седьмой эскадры. Его суровое узкое лицо в последнее время мелькало на всех экранах - он выступал за возвращение Негрола Трианского из ссылки.

– Добрый вечер, адмирал Оргот, - сказал Брим.
– Мне говорили, что здесь поблизости находится военный корабль Лиги.

– Добрый вечер, Брим, - с тенью улыбки ответил адмирал. На нем был темный штатский костюм - прекрасно сшитый, как подобало его высокому рангу, но куда менее эффектный, чем мундир вице-адмирала.
– Вы любите появляться на сцене с помпой, верно?

– Да. Это ваш недоумок-шофер вдохновил меня.

– Меня это не удивляет.
– Оргот раздраженно покосился на Ла-Карна. Полагаю, больше он нам не помешает?

– Какое-то время нет, адмирал.

– В таком случае разрешите мне познакомить вас. Господин справа от меня обергалитир Гортон Роарн, министр государственной безопасности Лиги.

Роарн, тяжеловесный,

подстриженный ежиком, едва заметно кивнул. Вряд ли он был способен на нечто большее, учитывая внушительную складку жира у него на затылке. Он был в черной форме Контролера Лиги, но с правого плеча свисали черные и красные ленты, положенные ему по рангу. Брим ответил ему таким же кивком. Он уже усвоил во время войны, что все Облачники похожи друг на друга.

– Слева от меня, - продолжал Оргот, - сидит Ханна Нотром, министр общественного согласия.
– Он указал на маленькую средних лет женщину в чине обергалитира. Брим узнал и ее - на тарротских гонках она приезжала с Валентином в ангар. Тогда она сильно прихрамывала - видимо, правая нога повреждена. Она, как и Роарн, была в черном мундире & красными лентами на правом плече.

– Так это вы знаменитый Вилф Анзор Брим с Карескрии, - улыбнулась Нотром.
– Мы давно и с большим интересом наблюдаем за вашей карьерой.

– К вашим услугам, госпожа Нотром, - поклонился Брим.

– С Киршем Валентином и нашим любезным хозяином Роганом Ла-Карном вы уже знакомы, - добавил Оргот.

– Да, адмирал, мы встречались, - не сдержал кривой усмешки Брим.

– Быть может, вы присядете, мистер Брим?
– предложила Нотром, указав ему место рядом с собой и напротив Оргота.

Он сел, а Валентин с Ла-Карном заняли оставшиеся места.

Нотром сложила домиком свои длинные костлявые пальцы и заявила:

– Перейду прямо к делу. Завтра вы участвуете в гонках на чрезвычайно опасном, как говорят, аппарате. Это так?

– Да, завтра я лечу - но не считаю, что наши М-5 более опасны, чем любые другие гоночные аппараты, включая и ваши "Гантгейзеры".

– И все же они опасны, - настаивала Нотром.

– Да, наверное.

– А в прошлом году вы едва не погибли на состряпанном наспех корабле, который не следовало выпускать из стен "Шеррингтона" - ведь вероятность флаттера была очень высока. У нас имеется запись вашей беседы с Валерианом перед самым стартом. Вашей прозорливости можно позавидовать. Инженеры "Гантгейзера" и "Горн-Хоффа" тоже пришли к такому выводу, но лишь путем сложных расчетов.

– В нормальных условиях флаттер можно преодолеть, - заметил Брим, обходя скользкую тему своей "прозорливости".

– Пусть так - но это вопрос скорее морали, чем техники. То, что мы действительно хотели бы знать, - это мотивы, побуждающие вас идти на такой риск. Вы служите государству, которое на протяжении всей истории жестоко угнетало карескрийцев. А как ваши "друзья" вознаградили вас за проявленный на войне героизм?

Эти слова ударили Брима в грудь как метеор. Он не ожидал услышать ничего подобного. Хуже того - ему нечего было ответить. Нотром, не считая инсинуаций в адрес М-5, была абсолютно права. "Угнетение" - это еще очень мягкое определение того, что проделывала Империя с жителями Карескрийского сектора. И те душевные раны, что Брим получил лично, еще далеко не зарубцевались.