Призмы

Лод Ашер

Все охвачены увлечениями, не всегда, правда, духовно-гастрономической природы. Пивную на углу Дизенгофа и Бен-Гуриона оккупировали, как сообщает газетная заметка, мальчики в кожанках угрожающего цвета. Съезжаются они на мотоциклах научно-фантастическорго вида. Один такой мальчик, утверждает репортер, в честь своего мотоцикла марки "Харлей", на котором он пугает прохожих, переменил фамилию. Теперь он Моти Харлей и ездит в паре с Реувеном Бе-эм-ве.

Заправившись пивом, мальчики гонят в разные злачные места, не исключая пляжа Тель-Барух. Этот пляж обсуждается в проблемной статье под названием "Достоинство проститутки". Меры, предложенные соответствующей комиссией, изучившей положение на пляже, до сих пор не

приняты. Достоинство девушек по-прежнему попирается, хотя их услуги дорожают. С одной стороны, цены растут, с другой — наблюдается отсев в натурщицы.

Еще бы! Художников в Тель-Авиве развелось больше, чем мотоциклистов. Изобразительное искусство победило даже искусство пантомимы, и бархатные береты почти вытеснили белую пудру и черные трико. Количество, как ни странно, не всегда переходит в качество, но зато всегда гарантирует конкуренцию. Что ни утро — то пять вернисажей.

Против них выходят в бой пять газетных критиков. Оттопав ноги, они к ночи садятся за стол писать пять газетных рецензий. Из рецензий ясно, что в искусстве критики признают только самих себя. Их святая и, скажем честно, оправданная ярость приводит к обратным результатам: цех живописцев еще больше увеличивается. Как и цех наших эстрадных трубадуров, который тоже вербует свои таланты из всех решительно слоев общества. Он как раз только что пополнился, благодаря самозарождению нового певца в самом неподходящем для песен месте: в рамленской тюрьме.

В другой тюрьме, к слову сказать, каменный забор радует окрестности монументальными фресками в духе великого Сикейроса. Об этом позаботился начальник тюрьмы. Он тоже увлечен искусством, поощряет уже раскрывшиеся таланты и ищет новые в воспитательных целях. А что один такой раскрывшийся монументалист, выпущенный за забор творить, натворил-таки: сбежал в порыве творчества, так это ничего, поймали.

Осечка с одним талантом не поколебала чуткого отношения тюремной администрации к другим зарешеченным самородкам. Певцу, обнаруженному в рамленской тюрьме, доставили прямо в камеру звукозаписывающую аппаратуру, а также инструментальный ансамбль. Как только певец напел платинку, его повезли, правда, охраняя по дороге от порывов, в командировку на радио, где он спел и рассказал о тематике и планах. После чего его вернули в творческую мастерскую.

Так что, хотя артист еще сидит, его пластинка уже гуляет, ничуть не изумляя этим публику.

Это тоже в порядке вещей. Не только пир во время чумы.

Английский гольф и еврейская демократия

Все злые языки на свете — злые, а наши — еще и ядовитые. Свой общественный порядок они называют общественным беспорядком. Свой общественный строй — общественным расстройством. Нигде в мире нет, утверждают они, такой помеси победившего социализма с загнивающим капитализмом.

А меж тем, от скрещивания двух систем — сплошная выгода человеку.

Иногда, кое-где, в отдельных случаях у нас можно на работе не работать, как при социализме, а зарплату получать, как при капитализме. Да еще и бастовать, тоже как при капитализме, чтобы добиться повышения оплаты за труд, при этом совершенно не боясь увольнения за безделье, как при социализме.

По причине того же счастливого скрещивания двух систем, вы можете не работать, но зато играть в теннис. Благодаря инициативе наших капиталистов из Англии, Южной Африки и Австралии, кортов у нас, как грибов в дождливый день. Малоимущим и их детям вход на корты, уроки тенниса и даже ракетки — бесплатные. Недаром же такое недешевое удовольствие, как теннис, у нас превратилось в массовый спорт.

Другим всенародным развлечением станет, по-видимому, гольф, как сообщает статья о состоянии гольфа в Израиле в настоящее время.

До сих пор я знал об этой игре исключительно

из западных романов и кинокартин, изображающих сладкую жизнь высшего общества. В Израиле в гольф играют в Кейсарии, на изумрудных лужайках, раскинувшихся ввиду изумрудного Средиземного моря. Травку стригут самоходными газонокосилками, оставляющими за собой восхитительный ровный ворс. Ковер, разостланный среди раскаленных солнцем песков и украшенный отдельными купами ажурной акации и раскидистого рожкового дерева, питают драгоценной пресной водой, которой хватило бы на полив сельскохозяйственных земель целого мошава. Чтобы гонять мяч на травке, вы должны вступить в клуб, где годовой членский взнос составляет восемьсот хороших американских долларов. Еще пятьсот не менее хороших долларов стоит набор принадлежностей игры, который состоит из четырнадцати разных клюшек. Плюс чаевые подносчикам, которые будут возить за вами ваше снаряжение в большом колчане на маленьких колесиках.

Поиграв в гольф на лужайках клуба и освежившись в его душевых, вы проследуете с партнерами в клубный ресторан, где с тонкими улыбками и скромной предупредительностью вас разорят окончательно.

Уже двадцать три года, как небо невозмутимо взирает на этот буржуазный гнойник. За первые два десятилетия здесь было выписано не более четырехсот членских билетов. Среди обладателей-баронов статья называет Ротшильда, а рядом с иностранцами из дипломатического корпуса упоминает Абу Эвена. За баронами и дипломатами зарубежного и отечественного производства дефилируют израильские сахарозаводчики: промышленник Бума Шавит с семьей, сын представителя фирмы "Мерседес" Харлапа, владелец трикотажных фабрик Розов, модные адвокаты Киршнер и Фейрон и не менее модные доктора Харпес и Эттинг. Акулы большого капитала и их прислужники. Те самые сагибы, которые во всех разлагающихся странах Запада нагло играют в гольф, в то время как бремя перетаскивания клюшек ложится на туземцев.

В Кейсарии колчаны за сагибами таскали туземные мальцы из соседнего поселка Ор-Акива. Есть такой бедняцкий поселок многодетных евреев из Марокко. Например, у одного из мальчишек Ор-Акивы, подрабатывавших на кейсарийских лужайках гольфа, у Омера Яиша, шестнадцать братьев и сестер.

Легко догадаться, что вышло из встречи представителей противоположных классов на травяном ковре. У одной из сторон ковер подогрел капиталистические вожделения, а у другой — социалистические стремления.

Вы, конечно, поняли, что капиталистическими вожделениями запылала та сторона, которую представляет Омер Яиш и его мальцы. При их зорком глазе и здоровой зависти они быстро смекнули, что на гольфе можно сделать карьеру.

Что касается акул большого капитала, то, как ядовито заметил один наш злюка, социалистов в Израиле следует искать прежде всего среди миллионеров. Идя навстречу пожеланиям трудящихся из Ор-Акивы, миллионеры кейсарийского клуба совершили соцреволюцию в его уставе. Постановили: брать по двенадцать долларов с тех, кому не под силу платить по восемьсот, за право играть на равных с бароном Ротшильдом. А необходимые клюшки и колчан стоимостью пятьсот долларов — выдавать им напрокат в постоянное пользование.

В результате такой неслыханной в мире гольф-революции туземцы из Ор-Акивы с фигурами греческих богов в два счета стали звездами архибуржуазного спорта и разъезжают по заграницам в качестве сборной Израиля по гольфу.

А миллионеры тем временем еще отказались и от подносчиков, чтобы не унижать достоинства своих бывших слуг, оказавшихся престижными партнерами. Какой-нибудь генеральный директор Тедди Канни из приборостроительной компании "Истроник" смиренно просит Нисима Занти из Ор-Акивы сыграть с ним партию. Магнат промышленности Шидловский обхаживает Омера Яиша. Шидловскому тоже хочется сразиться с чемпионом. И тоже, конечно, без всяких там слуг и прислужников.