Признания без пяти минут подружки

Розетт Луиза

Я чуть было не сказала ему, что это означает, что я делала все неправильно, но вместо этого я подхожу к нему ближе и наклоняюсь, чтобы никто не мог меня услышать.

— Джейми, я не могу перестать думать о том, что ты мне рассказал.

Его внимательный взгляд сканирует пространство за мной, а потом он смотрит на меня, давая мне понять, что я могу продолжать говорить на эту тему.

— Ты... ты боялся? Когда это делал?

Его взгляд становится чуть-чуть помягче, но он не отвечает.

— Я просто... я переживаю за тебя из–за того, что

ты делаешь. Может, тебе не стоит так тесно общаться с Деладдо...

Я не заканчиваю свой вопрос.

— У них плохи дела.

— Разве им может быть хуже, чем было раньше, после того, что ты сделал?

— Не беспокойся из–за...

Когда у Джейми звонит телефон, от отходит от меня так быстро, словно его ударило током или чем–то в этом роде. Он берет трубку и поднимает руку в знак извинения. Потом Энджело поднимает голову, Джейми кивает ему и машет рукой, не глядя на меня. Он убирает телефон в карман и говорит:

— Мне нужно идти. Ты отлично справилась, Роуз.

— Да, чувак, все было офигенно, — говорит Энджело. — И Трейс, если я стану, типа, моделью-звездой в твоем блоге, напиши моему агенту. Он захочет свои десять процентов.

Энджело подмигивает Трейси, и они с Джейми уходят по коридору. У меня нехорошее предчувствие насчет того, что они собираются делать. Настоящее нехорошее предчувствие.

— Эй, Роуз! — пронзительно кричит Энджело, дойдя до самой двери. — Скажи рыжей, что я сказал — она очень горячая. Скажи, что я буду в этой штуке у Трейси, ладно? И дай ей мой номер!

— Куда они пошли? — спрашивает Трейси, когда они выходят.

Я качаю головой. Раньше, когда Джейми уходил от меня, не отвечая на вопросы, это возбуждало. Потом это стало раздражать. Но сегодня это просто пугает. У Джейми и Энджело есть какой-то план, и я могу поспорить, что он как-то связан с Региной и Энтони.

— Девочки, — зовет нас с Трейси моя мама. — Тейлоры пригласили нас всех на десерт в «Morton's». Вы пойдете? — спрашивает она, глядя прямо на меня с неприкрытой надеждой, что я скажу «да».

Мысль о том, чтобы провести еще хоть немного времени, наблюдая за Дирком Тейлором, который позволяет себя фотографировать, чтобы раздуть свое эго и впечатлить мою маму, и Робертом, который влезает в каждый кадр, кажется такой противной, что я готова со всех ног мчаться отсюда. Я хочу сказать «нет», но Трейси толкает меня локтем под ребра и отвечает за меня.

— Звучит здорово, миссис Царелли. Спасибо, мистер Тейлор, — любезно говорит она, пытаясь загладить впечатление от моего сердитого взгляда. — Мы сейчас сходим за вещами Роуз и встретимся с вами в «Morton's» через пару минут. Пошли, Роуз, — говорит она, не дав мне даже рта раскрыть.

Я изумленно смотрю на Трейси, но ей даже не нужно издавать ни звука, чтобы я поняла, что она хочет сказать. «Твоя мама заслужила немного веселья. Не будь стервой».

Роберт потуже завязывает свой шарф, застегивает куртку и берет Холли за руку в варежках. Дирк устраивает целое шоу, наклоняясь, чтобы поднять кожаную перчатку,

которую уронила мама, а потом уводит ее к выходу — взяв ее под руку — в холодный декабрьский вечер. Никогда не видела, чтобы какой-то мужчина, кроме моего отца, брал маму под руку. Трудно не дать пинка Дирку Тейлору, чтобы он свалился на ледяную дорожку, и не сказать ему, что последняя вещь, которая нужна в этом мире моей убитой горем маме — это какая-то кинозвезда, морочащая ей голову, когда скорбь по папе настолько сбила ее с толку, что она не понимает, где правда, а где ложь.

Если бы папа ее сейчас увидел, что бы он сделал? Что бы он сказал?

Он ее сейчас видит?

Надеюсь, нет, и ему же лучше.

Едва я чувствую, как к глазам подступают слезы, Трейси берет мою руку в свою и говорит:

— Она большая девочка. Она справится.

Ну, я рада, что хоть кто-то справится.

***

— Трейс, ты сказала, что мы придем. Я не пойду. Я ничего не говорила про десерт с Дирком Тейлором.

Трейси останавливает машину у светофора на выезде с парковки и включает правый поворотник.

— Рози, не веди себя так. Не такой уж он плохой.

Я замечаю этот десертный караван, направляющийся в «Morton's» через несколько метров от нас. И вдруг понимаю, что я не пойду. Даже если для этого придется открыть дверь и выброситься из движущейся машины.

— Не такой уж плохой? Он настолько отвратный, что это смущает.

— Я думаю, у него есть свое обаяние.

Конечно, ты думаешь. Потому что он классно смотрелся бы в твоем блоге. Я бесцельно топчу ногой скомканный коврик на полу, пытаясь его разгладить, хоть и знаю, что под ним лежат журналы.

— Рози, твоя мама обидится, если мы не придем.

— Мистер Голливуд поднимет ей настроение. О Боже. Не думаешь, что он выбрал имя Холли из-за созвучия со словом «Голливуд»? Потому что это было бы убого.

— Давай просто зайдем в «Morton's» на пару минут и уйдем, ладно?

— Трейс, я не хочу смотреть, как моя мама флиртует с этим засранцем.

Трейси молчит — наверно, ее удивило, что я выругалась. Ругательства — не самые мои любимые речевые обороты. Папа вбил нам в головы представление о том, что всегда можно найти более подходящие и выразительные слова, чем ругательства — но я должна признать, что иногда ругательства неплохо звучат. А если употребляешь их с толком, это по-настоящему привлекает внимание.

После паузы Трейси с раздражающим спокойствием, которому она, похоже, научилась в этом году, заявляет:

— Твоя мама не флиртует. Это Дирк Тейлор флиртует.

— Для этого нужны двое, — ворчу я.

— Знаешь что, Рози? Ты ведешь себя как эгоистка.

Трейси с тем же успехом могла бы меня ударить.

— Я веду себя как эгоистка? Мой папа погиб полтора года назад! Это всего восемнадцать месяцев! А она уже... она уже...

Я не заканчиваю это предложение, чтобы не расплакаться.