Призрачное счастье

Веснина Елена

— Хорошо сказал, Крокодилыч, так и сделаем, — одобрила Надежда. — У меня все это уже в печенках сидит. Хочу пожить по-человечески. Осядем где-нибудь, домик купим, хозяйство заведем.

— А потом и девчонок заберем из детдома. Они у меня из головы не выходят. Странно так — мои дочери, — бормотал Крокодил. — Так я полез? Помню этот тайничок. На совесть я его сработал. Никто без меня ни в жисть не нашел бы. Даже шмон ментовский.

— Лезь, лезь… — закивала Надежда. — А я тут на стреме постою. Только долго не копайся.

Крокодил начал спускаться, нашаривая

гнилые ступени, Надежда оглянулась и… резко столкнула Крокодила в погреб!

Он падал стремительно, кувыркался по ступеням. Внизу тяжело шлепнулся и затих.

Косарева тихонько позвала:

— Эй, что с тобой? Ты живой?

Подождала ответа, но Крокодил не шевелился. Фонарь высвечивал неестественно свернутую голову подельника. Косарева еще раз оглянулась и начала осторожно спускаться в погреб.

Крокодил не подавал признаков жизни. Она обошла безжизненное тело, взяла ломик и несколько раз сильно стукнула по стене. Выбила кирпич, засунула руку в образовавшийся проем, нашарила там сверток в полиэтилене и коробку. Сверток она спрятала в сумку, коробку открыла, присвечивая себе фонарем; блеснули драгоценности. Косарева еще раз посмотрела на Крокодила и сунула коробку в сумку, потом аккуратно обошла Крокодила, наклонилась, пошарила в его карманах, нашла документы и тоже спрятала в сумку, затем достала из сумки пакетик с зерном и щедро просыпала зерно на Крокодила. В углу засветились глаза крысы, послышался противный писк.

Она выбралась из погреба, аккуратно закрыла за собой тяжелую дверь, поднялась по крутой лестнице, вышла из сарайчика, заперла входную дверь. Внимательно осмотрелась, ничего подозрительного не заметила и быстро пошла к трассе.

Анжела нанесла Ритке визит вежливости. Ритка показывала Анжелке новую квартиру, а та причмокивала и восхищалась:

— Классно… обстановочка — отпадная, евроремонтик суперовый. Только как-то неуютно у тебя здесь. А давай салфеточек накупим, картинок, я сервиз притарабаню. Его все равно никто не берет.

— А как ты с работы уехала? — спохватилась Ритка.

— Я тебя умоляю! — замахала руками Анжела. — Один раз живем! Всех денег все равно не заработать. Вдохновила ты меня, Ритка, расширила, так сказать, горизонты. Я тоже париться на базаре пожизненно не хочу. Нам с Зямчиком там тесно стало. Без тебя хреново будет, скучно.

— Ты, может, замуж собралась?

— Все может быть, — загадочно так ответила Анжела.

— Да ну! Ты Анжелка — деваха у нас видная, но вредная. Все цены себе не сложишь. Где ж нам взять такого прынца?

— На каждую кастрюлю своя крышка найдется.

Потом заглянула консьержка, поглядела на Анжелку, сказала:

— А я думаю, что за голоса у моей новой жилицы раздаются? Заглянула спросить, не надо ли чего. Вы не стесняйтесь, просите.

— Спасибо, теть Люба, нам ничего не надо, у нас все есть. Только просьба: не говорите этой… — Ритка запнулась, но консьержка догадалась:

— Амалии?

Да, ей… что у меня гостья была.

— Что ты, деточка, что ты. Не беспокойся, не скажу. — Консьержка честно посмотрела Ритке в глаза,

наклонилась к недовольно излаявшему Зямчику. — У-тю-тю, какая собачонка красивая.

— Амалия Станиславовна, это я, консьержка из офисной квартиры, — ябедничала Люба Амалии. — Докладываю: к объекту пришел другой объект. Нет, женщина. С собакой. Нет, маленькая такая, на руках сидит, глазки кругленькие, ножки тоненькие.

На лестнице появились Анжела с Риткой. Ритка перехватила взгляд консьержки, которая что-то докладывала, и та испуганно охнула.

— Сволочь, — резюмировала Ритка.

А потом они привели Ваську. Васька долго мыл руки в ванной, похрюкивал от удовольствия.

— Васька, ты что застрял там? Выходи! — звала Анжела.

Хрюканье прекратилось, Васька вскрикнул. Подруги кинулись в ванную.

Там стоял мокрый Васька, мокрый абсолютно. Из биде била фонтаном вода.

— Что это было? — хлопал глазами Васька. — Оно не работало, так я крутанул посильнее. Это что, водопойка такая? У нас, помню, в школе были такие фонтанчики, пей — не хочу. Только к этому наклоняться неудобно.

— Вытирайся, чучело, — Ритка подала ему полотенце.

— Это для собак водопойка. У буржуев собаки большие — доги всякие, ротвейлеры, боксеры. Это для них. Мы сюда поставим миску Зямчика. И он будет обедать и пить здесь, когда мы будем приходить в гости к тете Рите.

— Да, мой хороший? Будешь, как все буржуйские псы, обслуживаться культурненько!

Ваську вытолкали в комнату, и Анжела объявила:

— Торжественное заседание по поводу новоселья нашей дорогой подруги Ритки Автомата объявляю открытым. Пли!!!

Васька выстрелил шампанским в потолок, грянула ламбада — и веселье началось?

Консьержка прислушивалась к звукам, доносящимся из квартиры Ритки. Она только потянулась за трубкой, как наткнулась взглядом на старый плакат с суровой дамой. Дама прикладывала палец к губам, мол, молчи!

А гулянье у Ритки шло полным ходом. Васька, Ритка и Анжела подвыпили, плотно поели. Гремела музыка. Васька забавлял Зямчика, бросал ему мячик, а дамы вдохновенно танцевали ламбаду.

— Эх, а все-таки есть временами в этой жизни счастье, — восторженно выкрикивала Анжела. — Счастье, счастье мое…

— Хорошие люди должны жить хорошо, это — справедливо. А мы с тобой — хорошие. Значит, все счастье — нам! — орала Ритка.

— Уфффф, больше не могу. Давай еще шампусика дернем? За нас, красивых, а кто видел лучших — пусть им повылазит, как говорила моя тетя! За бешеный успех, Ритуля! Что б все было в шоколаде.

Чтобы мы были б шоколаде!

Ритка бросила бокал об пол. Осколки разлетелись по комнате.

Консьержка прислушалась к топоту ног над головой.

— Слоны у нее там, что ли? Вот не было печали. Что же делать? И позвоню — худо, и не позвонить — нельзя. Попала ты, Любаша, меж двух огней. Ладно, если не угомонятся, тогда позвоню, — она посмотрела на часы, налила себе чай. — Нет. Таки сейчас позвоню.

Юлька пребывала в полной растерянности. Она даже не сразу сообразила, что звонит телефон.